На главную страницу узла

Наша библиотека

иеромонах Митрофан (Волкодав) 

  Основы духовной жизни по славянскому «Добротолюбию»

Автору можно писать (и заказать книгу) по E-mail

(примечания находятся в отдельных (пяти) файлах)

ПРЕДИСЛОВИЕ

       Что может быть выше знания основ духовной жизни и достойнее самого духовного устроения по этим основам?!

       Перед нами труд оригинальный по оформлению и образцовый по содержанию, выполненный на высоком профессиональном уровне. Это своего рода компендиум по «Добротолюбию», то есть изложение в сжатой форме основных положений его содержания и приведение «соборных» суждений святых учителей о важнейших сторонах духовной жизни. Как в реставрационной мастерской, сняв с потемневшей иконы верхние слои, открывают взору новое видение Небесного Мира, так и в предлагаемой книге внимательно, кропотливо изучается славянский текст «Добротолюбия», выявляются драгоценные жемчужины святоотеческой мудрости и тем самым указуется читателю, как безошибочно стать на путь святой жизни и твердой стопой идти по нему – побеждать страсти, стяжать противоположные им добродетели (глава II) и иметь надежное руководство в духовной жизни (глава III).

       Для данной книги было избрано славянское «Добротолюбие», так как в нем глубоко православно раскрывается духовное делание ищущего спасения.

       Вызывает интерес уже само Введение к книге, так как в нем, хотя и вкратце, представлены история собирания святоотеческих книг преподобным Паисием Величковским (†1794), перевод их на славянский язык и подготовка к изданию. «Стремясь к дословному переводу, он (прп. Паисий. – К. С.) иногда делал кальку, оставлял в славянском тексте неизменными греческие падежи, порядок слов и другие особенности чисто греческого фразеологического построения», – метко характеризуется труд преподобного. Упоминается также работа святителя Феофана (Говорова; †1894), создавшего новую, русскую версию «Добротолюбия».

       В начале первой главы «Общее очертание монашеской жизни» правильно отмечается чистота сердца как главный ориентир для подвижнического жития, обстоятельно – словами святых отцов или, по преимуществу, в свободном изложении их наставлений – описываются ступени иноческого самоотречения, по которым должно неленостно подниматься от земли на небо. «Первый подвиг на пути спасения, – свидетельствует автор и раскрывает это свидетельство, – состоит в том, чтобы разрушить и победить страсти, второй – стяжать добродетели и не оставить душу пустой (праздной), третий – внимательно хранить плоды трудов». В контексте подобных размышлений в первой главе особенно назидательно суждение автора со ссылкой на преподобного Никиту Стифата о преимуществе служения ближнему. «Если во время келейной молитвы, – читаем в книге, – постучит в дверь какой-либо брат, не надо предпочитать молитву делу любви и не отвергать брата стучащего, так как Бог хочет милости любви, а не жертвы молитвы».

       Во второй главе «Борьба со страстями и стяжание добродетелей» превосходно показана, с одной стороны, взаимосвязь страстей, а с другой – добродетелей. «Ослепляется ум от трех страстей: сластолюбия (сласти), сребролюбия и тщеславия». За этими «тремя великими страстями следуют их порождения – пять лукавых духов: блуд, гнев, печаль, уныние и гордость. От чревоугодия (чревообъедения) происходит блуд, от сребролюбия – гнев, от которого – печаль, производящая уныние. От тщеславия рождается гордость. И из этих восьми страстей происходит все множество пороков и различные виды грехов». О взаимосвязи добродетелей читаем: «Страсти побеждаются противоположными и владеющими ими добродетелями, которые образуют соответствующий ряд. Три главные добродетели – воздержание, нестяжание и смирение. Им последуют чистота, кротость, радость, мужество и самоуничижение». Сам анализ страстей представлен глубоко духовно (см., например, о страсти сребролюбия, о печали мирской, об унынии).

       С подлинно духовной рассудительностью представлено и «Руководство к духовной жизни» (глава III). Вот, например, как говорится об избрании «непрелестного» наставника: «Большим благом является вопрошение обо всем, однако только искусных. Неискусных же спрашивать очень вредно, так как они не имеют рассуждения, которое заключается в том, чтобы знать «...время, потребу, устроение человече, количество, силу, разум вопрошающаго, произволение, и намерение Божие, и коегождо речения Божественнаго Писания, и ина многа». «Молитвами и слезами надо умолить Бога послать наставника бесстрастного... Руководитель ко спасению должен иметь в себе дух и разум Священного Писания... Когда же он ни того ни другого не имеет, то лучше к нему совсем не ходить, но со смирением прибегать к Богу, от чистого сердца считать себя недостойным и руководствоваться Священным Писанием». Но если найдется богомудрый наставник, «то необходимо совершенно отвергнуться себя и своих пожеланий, во всем ему повиноваться...». А вот как сказано о величии молитвы: «Она превосходит все добродетели, и у нашедшего истинную молитву бывает радость выше всякой иной радости. Кто богослов, тот истинно молится, и кто истинно молится, тот богослов». Или о чтении священных книг: «Бог больше открывается простоте и смирению, чем ученым трудам».

       Вся книга – монолитна, единое целое. Создается впечатление, что она создана доброй рукой, на одном дыхании – единым духом. Так она и читается...

       Короче, собрано и приведено в систему святоотеческое учение об основах духовной жизни. В результате имеем наставление, которое, несомненно, поможет лучше усвоить славянское «Добротолюбие», к которому хотя и относятся с большим почтением, но которое редко читают из-за сложности языка. Это, можно сказать, моральный кодекс и для инока и для живущего в миру.

       Преподобный Григорий Синаит в том же «Добротолюбии» на церковно-славянском языке («Главы зело полезные». Тутаев, 2000. С. 211) сообщает, что, согласно «великому Максиму», есть три «незазорных» повода для того, чтобы писать: 1) для своей памяти, 2) для пользы других и 3) ради послушания. «Автор данной работы счел возможным взяться за ее написание для постоянного приведения себе на память духовного опыта великих святых отцов». Вот где ключ к примерному исполнению любого труда в области патрологии. И вот почему мне хотелось бы рекомендовать данную работу опубликовать, чтобы каждый православный христианин имел ее на своем столе и мог как можно чаще пользоваться ею наряду с творениями святых отцов. Книга эта и есть, по существу, творения святых отцов, изложенные просто, доступно, назидательно – глубоко духовно.

       Небольшое, но существенное добавление. В конце книги ее автор – насельник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, кандидат богословия, иеромонах Митрофан (Волкодав) – пишет: «Текстология славянского "Добротолюбия" является отдельной большой темой, и ею пока никто не занимался... Поэтому в настоящее время не все текстологические вопросы решены до конца. Например, неизвестно, насколько изменила переводы преподобного Паисия правка редакторами в Александро-Невской и Троицкой семинариях». Так что же мешает автору узнать?! Было бы весьма желательно, чтобы он продолжил работу над славянским «Добротолюбием». Да поможет ему в этом святом деле своим небесным предстательством преподобный Паисий Величковский, как, верим, помогал и во время истинно монашеского труда при написании данной книги!

       6 июня 2002 года

       Профессор Московской Духовной академии

       Константин Ефимович Скурат

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ

       Сказал безумец в сердце своем: «Нет Бога» (Пс. 13, 1). Спросите любого атеиста, хоть и самого ученого, как можно убедиться в правильности его веры в то, что будто бы Бога нет. Ничего разумного он на это сказать не сможет. Православие¹ же всем предоставляет возможность встретить и ощутить Бога в своей жизни. Для этого просто поверить еще недостаточно, поскольку и бесы веруют и трепещут (Иак. 2, 19), но необходимо победить страсти, стяжать смирение и другие добродетели, ибо только чистые сердцем... Бога узрят (Мф. 5, 8) и Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3, 34. Иак. 4, 6. 1 Пет. 5, 5). Однако многострастные и грехолюбивые люди, разобщенные с благодатью и лишенные ее, всячески противоречат, не желая трудиться для стяжания добродетелей. Да и могут ли следовать Евангелию порабощенные удовольствиям и ищущие славы от людей?! Известно, что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими, и напротив, тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7, 13–14). В духовной жизни необходимо употреблять усилия, ибо Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Стремящийся найти смысл содержания заповедей только через чтение или изучение, не выполняя их, подобен воображающему тень вместо истины. Преподобный Паисий Величковский говорит: «Верою, терпением, смирением и всяким образом воздержания и беспристрастия, более же добродетелями вооружившись, христианин, как некую крепость, осаждает Царство Небесное, чтобы завладеть им, хотя бы оно было неприступно»². Правильные (ортодоксальные) знания о духовном мире можно почерпнуть из творений святых отцов, которые принесли обильный плод праведности и тем засвидетельствовали истинность своих убеждений.

       Один из сборников избранных творений древних подвижников, на основе которого написана эта книга, называется «Добротолюбие». Слово «добротолюбие» является калькой с греческого philokalia – любовь к прекрасному, возвышенному. Здесь имеется в виду прекрасный духовный мир, к которому стремится христианин, стяжая добродетели. Преподобный Григорий Синаит говорит, что началом и источником добродетелей является доброе намерение или желание прекрасного³. Жанр книги «Добротолюбие» тот же, что «антологии» (дословно «цветник», или «собрание, букет цветов»). Так названо много различных сборников избранных творений святых отцов и духовных писателей. Еще в IV веке святые Василий Великий и Григорий Богослов составили «Добротолюбие» из записей Оригена. Другой сборник такого рода, под названием «Philokalia ton niptikon kai askitikon», издан в Фессалониках в 1985 г. в 22-х томах.

       Данная работа основана на славянском «Добротолюбии», прототипом которого послужил греческий сборник под названием «Philokalia ton ieron niptikon sineranisthisa para ton agion kai theoforon pateron imon en i| dia tis kata tin praxin kai theorian ithikis filosofias o nous kathairetai, fotizetai kai teleioutai». Его история вкратце такова. В 1777 г. святой архиепископ Коринфа Макарий (Нотар&аacute;с; 1731–1805) старательно искал в библиотеках афонских монастырей святоотеческие книги⁴. В обширной библиотеке знаменитого Ватопедского монастыря он нашел сокровище – древнюю рукописную книгу под названием «Philokalia», содержащую творения 36-ти святых отцов разных веков (IV– XIV) о соединении человека с Богом посредством внутреннего молитвенного делания. Она родилась в недрах афонского исихазма XIII–XV веков⁵. Видя, что эта книга содержит классику православной аскетики и многих может «умудрить во спасение», святой архиепископ Макарий сразу стал готовить ее к изданию. Его главным помощником был 28-летний монах Никодим, впоследствии преподобный Никодим Святогорец (1749–1809)⁶. Архиепископ дал ему послушание отредактировать и подготовить к изданию книгу «Philokalia». Преподобный Никодим работал в келлии недалеко от Кареи – административного центра Афона. Первые биографы преподобного Никодима, афонские монахи Евфимий и Онуфрий, знавшие его лично, сообщают, что он написал предисловие и краткие жизнеописания авторов. В предисловии преподобный Никодим подчеркивает ценность «Добротолюбия» и определяет его главное содержание как обучение практике «умной молитвы и внутреннего трезвения»⁷. В ней единомышленники и последователи преподобных Григория Синаита и Григория Паламы показали, что «возвещаемое ими учение об "умном делании", об умносердечной молитве как пути к осиянию "фаворским светом" и соединению с Богом не есть их новоизмышленное "мнение"... но представляет исконную живую традицию, никогда в Церкви не угасавшую и восходящую преемственно к самым ранним "отцам пустыни"»⁸. В 1782 г. «Philokalia» была напечатана в Венеции в двух частях единой пагинации. Издавалась книга на средства «почтеннейшего и благочестивейшего господина» Иоанна Маврогорд&аacute;та – представителя богатой аристократической семьи. Сборник переиздавался в Афинах в 1893 г. в расширенном виде, в двух томах, а затем, в 1957–1963 гг. и 1982–1992 гг., в пяти томах. Эта книга оказала большое влияние на духовную жизнь Греции и всего мира⁹.

       Примерно на 30 лет раньше святого архиепископа Макария Коринфского преподобный Паисий Величковский (1722–1794) разыскивал в афонских монастырях творения святых отцов о внутренней духовной жизни. Первоначально он читал

       книги только на славянском языке. Для покупки их он постоянно ограничивал себя в пище и одежде или переписывал книги от руки. Постепенно преподобный Паисий Величковский убедился, что некоторые места в славянских книгах совершенно неясны или не имеют даже грамматического смысла. Тогда он стал исправлять славянские книги по другим славянским книгам, но после многих неудачных попыток пришел к выводу, что неясности в славянских книгах связаны с двумя причинами. Первая – плохой перевод с древнегреческого языка на славянский, а вторая – ошибки плохих переписчиков. Поэтому преподобный Паисий задался целью найти греческие подлинники и по ним произвести исправление славянских переводов. Разыскивая необходимые книги, он долго нигде не находил их, поскольку в XVIII веке древнегреческий язык понимали только ученые люди и древние писания святых отцов пришли почти в полное забвение. Иногда «греки отчасти все же, быть может, лукавили перед русским собратом»¹⁰, не желая показывать ему свои библиотеки. Наконец после долгих поисков в скиту во имя святого Василия Великого, основанном иноками греческого происхождения из Кесарии Каппадокийской, преподобный Паисий обнаружил книги священномученика Петра Дамаскина, преподобного Григория Синаита, преподобного Симеона Нового Богослова, преподобного Исихия, блаженного Диадоха и других святых отцов, вошедшие впоследствии в славянское «Добротолюбие». Иноки этого скита изучили на Святой Горе древнегреческий язык и собрали книги из нескольких монастырей¹¹. Через два года после этой счастливой находки из-за препятствий со стороны турецких властей преподобный Паисий вынужден был оставить Афон и уехать в Молдовлахию (ныне территория Румынии). Инок, взявшийся переписывать для него святоотеческие книги, ко времени отъезда успел приготовить только некоторые из них. Поселившись в 1763 г. в Драгомирне, в монастыре Святого Духа, преподобный Паисий Величковский продолжил работу по исправлению славянских книг, сличая их с древнегреческими, и переводил новые книги. «Совершенствуясь с годами как в греческом, так и в искусстве перевода, он потом "и вторицею и третицею" исправил некоторые книги, стал критически относиться и к греческим, привезенным с Афона оригиналам, которые "на зело премногих местах явились в орфографии погрешны"»¹².

       Митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил (Петров; 1730– 1801) глубоко уважал преподобного Паисия, лично с ним общался в 1790 г. и желал издать его переводы святоотеческих книг. Однако старец долго не соглашался, поскольку сильно сомневался в качестве своего труда. Все же он согласился, и его ученик схимонах Афанасий (Охлопов) доставил митрополиту Гавриилу греческую «Филокалию» и перевод старца. По распоряжению митрополита этот труд был отдан на рассмотрение преподавателям Александро-Невской семинарии, а затем – для пересмотра и исправления учителю греческого языка Троицкой семинарии (принадлежавшей Свято-Троицкой Сергиевой Лавре) Якову Дмитриевичу Никольскому (бывшему впоследствии протопресвитером Московского Успенского собора)¹³. Синодальными цензорами были архимандрит Мефодий, ректор Московской Духовной академии, и игумен Аарон, настоятель Спасо-Яковлевского монастыря в Ростове. После исправления славянское «Добротолюбие» было напечатано Московской Синодальной типографией в 1793 г., через 11 лет после издания в Венеции «Филокалии» на древнегреческом языке. «Это был, собственно, первый том книги, хотя издатели, не уверенные, видимо, в скором выходе второго, представили его как законченное целое ("Оглавление книги сия, на три части разделяющияся"). Второй том (часть четвертая) вышел, без выходных данных, через несколько лет – на бумаге, датируемой 1797 г. Среди сохранившихся экземпляров первого издания встречаются как по отдельности первый (со сквозной пагинацией трех частей) и второй тома, так и конволюты обоих (с особой пагинацией второго, то есть части четвертой)»¹⁴. Потом усердным старанием святителя Филарета, митрополита Московского, книга была издана «во второй раз в 1822 г. и в третий в 1832 г.»¹⁵. Надо заметить, что еще до выхода греческой «Филокалии» в 1782 г. преподобный Паисий перевел примерно две трети текстов, вошедших впоследствии в московское издание. Он знал о работе архиепископа Макария и сотрудничал с ним¹⁶. Возможно, позже преподобный Паисий делал переводы (или многократные сверки) с венецианского издания или преподаватели Александро-Невской и Троицкой семинарий переводили некоторые разделы заново. Во всяком случае из сравнения текстов видно, что часто славянский текст московского издания повторяет греческий венецианского с точностью до порядка слов.

       Эта книга способствовала духовному возрастанию народа в России, благодаря ей возродилось понимание внутреннего подвига умного делания и открывались идеалы древнего подвижничества. Переводы творений святых отцов, впервые сделанные преподобным Паисием на славянский язык, дали возможность узнать верный путь внутренней духовной жизни всем ищущим его. Путь этот во времена преподобного старца Паисия был уже почти неизвестен русскому монашеству. Протоиерей Георгий Флоровский писал: «...И в тот век душевной раздвоенности и разорванности проповедь духовного собирания и цельности получала особую значительность. Издание словенорусскаго Добротолюбия было важным событием в истории русскаго монашества и в истории русской культуры. Это был сдвиг и толчек... Возврат к истокам был открытием новых путей, был обретением новых кругозоров...»¹⁷. Святитель Филарет Московский рекомендовал эту книгу «в библиотеки мужских общежительных монастырей... С нею уходил в затвор Серафим Саровский, Макарий и Амвросий Оптинские к ней обращались в своих письмах, как к главному духовному арбитру...»¹⁸.

       После кончины преподобного старца схиархимандрита Паисия Величковского, в 1794 г., работы над «Добротолюбием» продолжались. В 1857 г. святитель Игнатий (Брянчанинов; 1807–1867) подготовил 6-е издание перевода преподобного Паисия Величковского. Трудами старца Оптиной пустыни Макария, при ближайшем участии Ивана Васильевича Киреевского¹⁹, с помощью профессоров Московского университета С. П. Шевырева и Московской Духовной академии Ф. А. Голубинского, по благословению и при прямом участии святителя Филарета Московского, были изданы почти все имевшиеся у них рукописные переводы преподобного Паисия. «Все русское монашество обязано особенною благодарностью Оптиной пустыне за издание многих творений святых отцов перевода старца Паисия, столь точно передававшаго отеческия мысли», – писал святитель Игнатий (Брянчанинов)²⁰.

       Делая исторический обзор, необходимо также сказать о работах святителя Феофана, Затворника Вышенского (1815–1894), который создал новую, русскую версию «Добротолюбия». Он увеличил объем книги даже по сравнению с греческой «Филокалией», включив в нее творения 40 святых отцов. Его пятитомный сборник, впервые опубликованный между 1877–1890 гг., многократно переиздавался. Посвятив этой работе четверть века, святитель стремился сделать книгу понятной широкому кругу читателей различного духовного уровня и образования. По этой причине некоторые трудные для понимания творения (или части творений) святых отцов, находящиеся в греческом «Добротолюбии», он совсем исключал. Например, в пятом томе опущены «92 главы преподобного Каллиста Катафигиота»²¹, «слишком утонченные и преимущественно умозрительные», по словам святителя²². В предисловии к пятому тому он пишет, что его сборник «имел в виду не умовую, а почти исключительно деятельную жизнь»²³.

        То же говорит и его биограф П. А. Смирнов: «Перевод "Добротолюбия" сделан преосвященным Феофаном свободный, вольный, и его по справедливости можно назвать перифразом подлинника»²⁴. Действительно, святитель Феофан сделал ясный и доступный, но в то же время слишком упрощенный и неточный по содержанию перевод греческого «Добротолюбия», произвольно пропуская «темные» места или сохраняя в них одни только вольно передаваемые мысли. При этом он часто пополнял текст святоотеческой речи своими объяснениями и вкладывал неточное содержание в греческие термины и понятия²⁵. «Феофана нередко упрекали в неточности переводов: К. Попов (1903) – по поводу Диадоха, отец Павел Флоренский (1908) – по поводу Григория Синаита, архиепископ Василий (Кривошеин) – по поводу Симеона Нового Богослова, А. И. Сидоров (1995) – по поводу Аввы Евагрия, В. В. Бибихин (1995) – по поводу святителя Григория Паламы»²⁶. Однако святитель и не ставил перед собой задачи академически точного перевода, но создавал свое собственное «святоотеческое творение». «Тем более, что традиция творческого, не буквалистского цитирования восходит у русских святых отцов к высокой классике митрополита Илариона Киевского, святителя Кирилла Туровского и преподобного Иосифа Волоцкого»²⁷. Сборник святителя Феофана Затворника принципиально ориентирован на широкий круг светских благочестивых, но не очень умудренных в богословии читателей.

       Для настоящей работы было избрано славянское «Добротолюбие», поскольку оно точнее рассказывает о высокой духовной жизни и таинственном внутреннем делании. О качестве святоотеческих переводов преподобного Паисия Величковского так отзывался святитель Игнатий (Брянчанинов): «...Для монашества, которое жительствует по книгам святых отцов, необходим точный перевод с подлинников посредством лица, вполне знающаго монашескую жизнь. Таковым лицом без сомнения был старец Паисий. Русские же переводы не имеют этого достоинства»²⁸.

        «Достойно упоминания то обстоятельство, что крупнейший греческий писатель XVIII в. Никодим Святогорец, которому мы обязаны возрождением той же традиции в греческом мире, принял решение пойти в ученики к старцу Паисию²⁹». Преподобный Паисий стремился дать точный перевод, адекватно объясняющий сокровенные глубины духовной жизни, и бережно относился к греческому оригиналу³⁰. Преподобный Паисий так говорит о своем методе работы: «Для достижения желательной ясности я первым долгом тщательно во всех словах единственного и множественного числа сохранял надлежащим образом правописание и без него не оставлял ни одного слова, разве по ошибке или забвению; другими словами, я пользовался тем видом перевода, который именуется дословным»³¹. Стремясь к дословному переводу, он иногда делал кальку, оставлял в славянском тексте неизменными греческие падежи, порядок слов и другие особенности чисто греческого фразеологического построения. «Затрудненность и "неудобопонятность" по позднейшим оценкам языка и перевода Паисия объясняется как объективными, так и субъективными причинами. Паисий переводил труднейшие (и по языку, и по богословию) произведения, иногда со сложной многоязычной предысторией (сирийский, например, текст Исаака Сирина в дефектной греческой передаче IX в.) – не имея школы, не имея предшественников. В том числе, предшественников греков: Макарий Коринфский и Никодим Святогорец уже шли за ним. Субъективная особенность – страсть к буквальному, пословному и часто поморфемному следованию греческому оригиналу. (Характерно, что больше всего переводчик горевал об отсутствии в церковнославянском языке артиклей, для замены которых он разработал со временем целую хитроумную систему надстрочных отсылок (точек), прояснявших – не всегда, к сожалению, для читателя – связь и порядок слов в предложении)»³². Это сделало перевод во многих местах неудобопонятным и замысловатым. Кроме того, из-за отсутствия в XVIII веке четкой богословско-аскетической терминологии преподобный Паисий оставлял непереведенными греческие слова, а иногда сам придумывал довольно громоздкие термины, что пугало читателей уже в середине XIX века.

       Поэтому при всей своей большой духовной значимости книга «Добротолюбие», «зело нужная и преполезная» для спасения, к сожалению, практически недоступна современному читателю из-за сложности и неясности текста. «Слово же благодатное не может быть познано плотским человеком, который зрит только на внешность слова, и если сие внешнее слово не имеет внешнего устройства, то он всему ругается: юродство бо ему есть», – писал святитель Игнатий (Брянчанинов)³³. Цель данной работы – в сжатой форме изложить основные положения содержания «Добротолюбия» и привести «соборные» суждения святых отцов о важнейших сторонах духовной жизни.

       Древняя потемневшая икона после расчистки является как бы заново и проясняет видение духовного мира. Нечто подобное происходило и при внимательной работе со славянским текстом «Добротолюбия», открывающей драгоценные жемчужины святоотеческого предания. По «великому Максиму», есть три незазорных и неподлежащих осуждению повода взяться за написание книги: «Первый, памяти ради своея: вторый, пользы ради других: третий, послушания ради пишемый, имже и премногая от писаний сложишася ради смиренне взыскующих слово»³⁴. Автор данной работы счел возможным взяться за ее написание для постоянного приведения себе на память духовного опыта великих святых отцов и просит прощения у благочестивых читателей за некоторую непоследовательность изложения, связанную с тем, что очень сложно составить цельный рассказ, когда источник («Добротолюбие») представляет собой «мозаику» из независимых глав.

Оглавление

Общее очертание монашеской жизни

        Монашество – это особый, иной образ жизни, поэтому в славянском языке он называется также иночеством. Греческое слово monakhos означает одинокий, единственный, уединенно живущий¹. Уединенная жизнь помогает монахам приобрести единство с Богом. Они претерпевают труды и подвиги, чтобы благоугодить Богу, очистить себя от всякой скверны плоти и духа, стяжать смирение и любовь. «Чистым и добродетельным житием и благими нравы»² монах сподобляется примирения с Богом, становится храмом Святого Духа и достигает Царства Небесного. Это и есть спасение всякого человека и цель «жительствующих по Бозе». Главный ориентир, на который необходимо смотреть, чтобы не уклониться с правильного пути, – чистота сердца. «Сего убо ради намерения и мы вся содеваем, сего ради вся презираем, и отечество, и род, и богатство, и весь мир…» Если же кто-либо забывает про этот ориентир, тогда ходит как во тьме, спотыкаясь и заблуждаясь. Так бывает потому, что совершенство следует не сразу же за отречением от мирских вещей, но только после того, как человек изгонит из себя злые страсти гордости, гнева, зломыслия и другие, приобретет же любовь и чистоту сердца. Ради приобретения любви и чистоты сердца необходимы посты, презрение богатства, бдение, чтение и молитва. Истинного монашества и нравственного совершенства не может быть без следующих добродетелей: поста, воздержания, бодрствования, терпения, мужества, безмолвия, молитвы, молчания, плача о грехах и смирения.

       Когда же появляются первые плоды духовной жизни, инок радуется о душевном бесстрастии и слезах умиления больше, чем царь о своей власти и славе царства. Царство земное временно, а радость блаженного бесстрастия переходит в жизнь вечную, и ее никто не отнимет. Как колесо, только немного касаясь земли, почти всецело находится в воздухе, так и монах, горящий любовью к Богу, лишь немного, по нужде естества, приближаясь к мирским вещам, мысленно пребывает в мире духовном. Для него «…трапеза видение сущих, питие же, чаша премудрости, и покой есть Бог». Кто добровольно употребляет труды добродетелей и бывает усерден в подвигах, тот получает от Бога духовные дары и по мере преуспевания в иноческой жизни бывает благообразен, «световиден и премудр». В середине духовного пути ко спасению монах сподобляется Божественных откровений и видений, а кто восходит выше, тому предстоит жестокая брань с духами злобы, ибо они не терпят, когда человек уподобляется ангелам. Святые отцы часто повторяют, что избежать сетей демонов может только смиренный. Они описывают путь монашеской жизни в виде различных ступеней, по которым необходимо неленостно подниматься, никогда не останавливаться на месте и всегда иметь в памяти свою цель и ориентир, о которых сказано выше.

Оглавление

Отречение от мира

        Монахи при постриге отрекаются от мира³ и всего, что в мире, по заповеди Господней, и обещают пребывать в монастыре⁴ до конца жизни⁵. Святые отцы «Добротолюбия» говорят, что для духовного преуспевания прежде всего необходимо: отвергнуть свои желания; не смотреть на прегрешения других, а на свои только и о них день и ночь плакать; возлюбить уединение⁶; не иметь пристрастия к кому-либо; всячески избегать бесполезных собраний, поскольку жизнь с людьми суетными крайне вредна и разрушает спасительное духовное настроение. По возможности надо стремиться совсем не входить в город и искать места тихого, терпя трудности пустыни, по слову царя Давида: «Се, удалихся бегая и водворихся в пустыни» (Пс. 54, 8). Вдыхание ядовитого воздуха приносит болезни, подобно и пребывание рядом с людьми нерадивыми бывает заразительно и бедственно.

       Внешне иноками становятся, отрекаясь от всего мирского: жены, имения и тому подобного. Но главный подвиг – стать иноком внутренне, то есть отречься от страстных помыслов. Такой инок сподобляется чистой молитвы. Для этого надо не только не совершать греховных дел, но, постоянно размышляя о душеполезном, удаляться от житейских попечений. Когда человек скорбит о своей греховности и памятованием о ней сокрушается, в нем угасают плотские страсти, он становится мертв для мира⁷, а мир для него. Отрекшийся от мира и сочетавшийся Христу принимает от Него обилие Духа и становится домом Божиим, принося Богу праведные дела. Его душа, очищенная подвигами и свободная от осквернений плоти, не имеет скверны, или порока, украшается венцом правды и сияет красотой добродетелей. Если инок в начале отречения от мира не плачет в своем сердце о грехах, не имеет памяти вечного мучения, истинного безмолвия, не понуждает себя непрестанно к молитве и псалмопению, не поучается постоянно Божественному Писанию, не имеет привычки терпеливо понуждать себя к духовным подвигам и не пребывает страх Божий в мыслях его, значит, он еще любит мир и не может стяжать чистого ума в молитве. Инок, который оставил имение, но не освободил душевное око от житейских воспоминаний и лукавых мыслей, никогда не увидит умного света Господа Иисуса Христа. Мирские помыслы и житейские воспоминания – это покров на глазах души, и его нужно отгонять памятью смерти.

       Отрекшиеся от мира ничего общего не должны с ним иметь, становясь при этом воинами Христовыми, ибо никтоже… воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим. 2, 4) (поскольку торговля мешает совершать воинские подвиги, воин должен ее оставить). Мудрый человек стремится как можно меньше заботиться о телесных потребностях, чтобы не обременять себя попечениями. Это нужно для хранения заповедей, по слову Господа: «Не пецытеся» (Мф. 6, 25; 34), так как при многопопечительности трудно следить за собой и можно не заметить сетей врага. Имеющий хорошее зрение легко различает летающих в воздухе комаров и мошек; если же от болезни телесной зрение испортится, то и большие предметы с трудом различает. Так и душа, когда излечит свое помрачение, происшедшее от любви к мирскому, и малые согрешения считает большими и со слезами молится. От пристрастия же к мирскому человек духовно болеет и часто не понимает, что совершает тяжкие грехи, достойные многих мучений.

       Можно сказать, что путь иноческой жизни начинается с отречения от мира, потому что житейские попечения и любое другое пристрастие даже к незначительной вещи истребляют теплоту сердца и ревность к добродетельной жизни, подобно тому как пепел угашает пламень горящей печи.

Оглавление

Общежительное монашество

       Образ жизни в монастыре, при котором братия имеют общее имущество, вместе молятся и трудятся, называется общежитием. Общежитие очень способствует духовному преуспеванию, основание для него находится в Священном Писании. Сам Господь говорит: «Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф. 18, 20). Поющих (молящихся) Богу в любви и единомыслии ублажает царь и пророк Давид: «Блажени людие ведущии воскликновение, Господи, во свете лица Твоего пойдут» (Пс. 88, 16) – и похваляет их совместную жизнь, говоря: «Се, что добро или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс. 132, 1). Как у первых последователей Христовых были сердце и душа едина (Деян. 4, 32), так и общежитие бывает благотворно при единомыслии братии. Во время монашеского пострига игумен спрашивает желающего стать монахом: «Приемлеши ли вся иноческого общежительного жития уставы и правила от святых отец составленная и от настоятеля тебе подаeмая». И отвечает постригаемый: «Ей, честный отче, приемлю и с любовию лобызаю я»⁸.

       Святые отцы дают следующие правила добродетельной жизни, указывающие путь спасения в общежитии. Новоначальному необходимо избегать дерзновения перед игуменом и не искать от него чести. Не полезно искать дружбы с начальствующими. Не нужно быть услужливым из побуждения человекоугодия и желания расположить к себе начальство. Не надо обходить келлии начальников, чтобы не вызвать у них раздражения, а в себе не питать страсть тщеславия. Нужно избегать дерзновения (дерзости), как яда аспида, и отвращаться многословия, как змей, так как все это может быстро привести к совершенному забвению внутренней брани, низвести душу от высокой радости, бываемой от чистоты сердечной. Забвение противится вниманию, как вода огню, от него инок приходит в нерадение, от нерадения в презрение, уныние и различные похоти. Все внимание нужно обращать на внутреннюю духовную жизнь, боясь нерадения, презрения заповедей Божиих. От забвения исцеляет хранение ума и частое призывание Господа Иисуса Христа, ибо без Него невозможно сделать ничего доброго.

       Если во время келейной молитвы постучит в дверь какой-либо брат, не надо предпочитать молитву делу любви и отвергать брата, так как Бог хочет милости любви, а не жертвы молитвы. Сначала нужно помочь брату в его нуждах, словом или делом уврачевать его, а потом опять начать молитву со слезами и сокрушенным сердцем. Когда же приходят мирские люди, то лучше прежде исполнить молитву, а потом с ними беседовать о приличных вещах и в беседе руководствоваться советами святых отцов. Если разговор неполезный, то следует закрыть уши от слышания душевредных человеческих речей.

       Необходимо все силы употреблять на делание заповедей, плач⁹, поклоны, пост, злострадание, безмолвие. Всех собратий надо считать святыми, а себя самым грешным и думать: «Все спасутся, а я один буду мучиться на суде». Помышляя так, и во время молитвы в собрании братии иноку хорошо бы плакать с умилением, не обращая внимания на подсмеивающихся над ним. Если же при этом возникает тщеславие, то лучше делать это тайно. Новоначальным очень помогает плач, особенно во время шестопсалмия, псалмов и Божественной литургии. При этом следует быть внимательным, чтобы не осудить кого-либо, но думать про себя, что видящие слезы считают меня многогрешным и молятся о моем спасении. Инок, всегда так помышляющий и непрестанно делающий, получит великую пользу, привлечет благодать Божию и будет причастником божественного блаженства. Где есть умиление и плач духовный, там и божественное просвещение. Плач очищает от страстей, отгоняет уныние и другие недуги души.

       Всегда нужно иметь страх Божий и каждый день себя проверять, испытывая, что сделал доброго или злого. Благое следует сразу забыть, чтобы не развилась страсть тщеславия, о злом же – слезы проливать с исповеданием и крепкою молитвою. Инок должен размышлять каждый вечер, как провел день: не осудил ли кого, не досадил ли кому, или соблазнил, или на лицо чье страстно посмотрел, или настоятеля ослушался и вознерадел о послушании, или прогневался на кого, или в храме на богослужении ум рассеивался бесполезными мыслями, или унынием отяготился, удалился от церковного богослужения и монашеского правила. Размышляя так, невозможно чувствовать себя невинным. В Священном Писании сказано: «Кто бо чист будет от скверны? Никтоже, аще и един день житие его на земли» (Иов 14, 4–5), и никто не может сказать, что имеет чистое сердце. Поэтому и надо молиться Богу со слезами: «Господи, прости мя, елика словом и делом и ведением и неведением согрешил», ибо каждый много согрешает и даже не знает об этом. Игумену (духовному отцу)¹⁰ нужно исповедать все тайные сердца грехи, соделанные с младенчества до настоящего времени. От этого бывает великая радость души и облегчение совести.

        Друзьями у инока должны быть только духовные, мирные и святые собратия, творящие волю Божию. Господь говорит о таких: «Иже бо аще сотворит волю Божию, сей брат Мой и сестра Моя и мати Ми есть» (Мк. 3, 35). Следует больше общаться с усердными в деле спасения, по слову царя Давида: «Очи мои на верныя земли, посаждати я со мною» (Пс. 100, 6). Только к праведному приближающийся получает спасение. Как Господь хочет, чтобы человек спасся через человека, так и сатана стремится погубить через человека. «Нужда бо есть приити соблазном: обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит» (Мф. 18, 7), – говорит Господь. Кто потерял благоговение и живет с пренебрежением, без страха Божия, тот многим братиям, простым и новоначальным, подает соблазны. Такой делами, образами или злыми беседами растлевает души и нравы благие и добрые. Если кто будет общаться с лукавым, не следя за собой, то придет к погибели и кораблекрушению. «И кто прочее помилует, радостне приближающагося ко змию?» Живущий с людьми веществолюбивыми и злыми сам приобщится к их порокам и поработится беседам суетным и лютым страстям: гневу, печали, неистовым делам. Частых собеседований надо избегать, чтобы они не отняли келейное безмолвие и не привлекли к попечениям. С развлекающимися от попечений и жить не следует и даже не есть с ними, чтобы они не научили своим заблуждениям и не оторвали от искусства безмолвия. Слов и помышлений сердца их не нужно принимать, так как они воистину вредные. Не подобает дружить с людьми неблагоговейными, злоумными и не хранящими языка, чтобы не пойти с ними в муку. Если же в келлии по каким-либо обстоятельствам постоянно будет много разговоров, то надо бежать из нее без сожаления, потому что Господь говорит: «Гряди по Мне и остави мертвых погребсти своя мертвецы» (Мф. 8, 22). Не полезно иметь особую привязанность к каким-либо людям, даже если и покажется, что они живут благочестиво и незазорно. От духовной любви легко можно обратиться к страстной, и тогда наступят бесполезные скорби. Это часто случается с подвизающимися, однако смирение и частая молитва всему научат. Монаху нужно стараться удаляться от всякого брата в общежитии и еще больше от мирских знакомых, но при этом всех равно любить, благоговейных и подвизающихся считать святыми, а о ленивых и унылых усердно молиться.

       К родителям, сродникам и друзьям следует иметь беспристрастие и забыть лица всех, кого по естеству любил телесно или духовно, чтобы не совратиться с монашеского пути попечениями о родителях и дружбой с родственниками. Не нужно огорчаться печалью родителей и любовью ближних, но считать, что умерли родители и друзья, и вменять за отца и мать только Бога и предстоятеля¹¹, и никогда от родителей и знакомых ничего не просить ради телесной нужды. Если же Промыслом Божиим от них что-либо пошлется, можно принять, помолиться об их прилежании и подать посланное в странноприимницу или в больницу. Сделать же это надо со смирением, как дело малейших, а не совершенных. Вообще, все доброе следует делать со смирением, вспоминая сказанное: «Егда сотворитe; вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17, 10). Не нужно стремиться иметь лишние одежды, но только необходимые, и не надо стыдиться принимать от других приносимое, если пищи или одежды вполне достаточно, так как это признак гордости. А имея что-либо в избытке, надо дать неимущему. Имея необходимое для настоящего времени, не нужно заботиться о будущем, а искать прежде всего Царствия Божия и правды Его (Мф. 6, 33), то есть своей духовной пользы, тогда Господь промыслительно устроит все полезное и для телесной жизни. В келлии следует иметь только самые необходимые вещи (подстилку, одеяло и немного одежды) и не просить у игумена чего-либо потребного, но ждать, когда он сам подаст. Из выданного ничего не надо менять на лучшее, но довольствоваться тем, что есть, и благодарить Бога. Когда необходимо стирать грязную одежду, можно попросить в образе нищего, со всяким смирением, у другого брата взаймы одежду, пока своя будет сохнуть на солнце.

       Монах должен быть готовым претерпеть всякую скорбь иноческого жития Царства ради Небесного¹², как говорится в чине пострига: «Алкати имаши и жаждати, досаду же подъяти и укоризну, поношение же и гонение и инеми многими отяготитися скорбьми, имиже сущий по Бозе живот начертавается»¹³. Злострадание надо считать избавлением от многих долгов и благодарить Бога. Долготерпеливо страждущий стяжает непостыдное дерзновение, по слову апостола: «Скорбь терпение соделовает: терпение же искусство, искусство же упование: упование же не посрамит» (Рим. 5, 3–5). «Ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша…» (1 Кор. 2, 9) – по обетованию уготовано показующим в скорбях терпение при содействии благодати. Без благодати же никто не может исправиться. Кто скорбит и болезнует сердцем, когда его оскорбляют или досаждают, тот тем самым показывает, что он носит в сердце древнего змия. Когда же кто претерпит с молчанием или будет отвечать со многим смирением, тогда змия сделает немощным и расслабленным. Если же он с обидой будет противоречить и отвечать с дерзостью, то даст змию силу изливать яд в сердце и свирепо поедать внутренности его. И так день ото дня укрепляя в себе змия, инок будет жив только греху и мертв для правды. Кто же усердно любит укоряющих, или обидящих, или лишающих его и о них молится, тот постепенно восходит в великое преуспевание. Эта добродетель низводит в сердце бездну смирения и источники слез, возводит ум на небо бесстрастия и дарует уму способность духовного зрения. Такой инок от вкушения небесных благ все земное в настоящей жизни почитает за сор и уже не хочет принимать телесную пищу, так как не чувствует от нее наслаждения.

       Для духовного возрастания очень важна церковная молитва. Необходимо стараться приходить пораньше на церковные службы и попозже с них уходить (кроме великой необходимости). Особенно это касается утрени и литургии. Чтобы не потерять молитвенного настроения, из церкви надо идти сразу в келлию. Нужно помнить, что рассеянная молитва неугодна Богу. Одно Трисвятое со вниманием перед сном лучше, чем четырехчасовое бдение с рассеянностью.

       Телесный труд не должен быть в ущерб молитве, ибо кто занимается телесными трудами в ущерб молитве, лишается великого. Из-за усталости от телесного труда нельзя сокращать молитвенное правило. На послушании надо трудиться по мере сил, а затем в келлии пребывать в молитве с умилением, вниманием и частыми слезами.

       Келлия для инока есть печь Вавилонская, в которой три отрока Сына Божия обрели. Келлия всему научит, если не сидеть в ней бессмысленно и в праздности, так как шествующий без разума напрасно трудится. Поэтому следует стяжать благое делание, собирать свой ум и иметь пред очами кончину, помня, что мирская суета прелестна (обманчива) и ничтожна; уразуметь, что враги спасения (демоны) стараются внушить лукавые дела. Нужно почаще вспоминать муки ада, страх и болезни, в которых пребывают затворенные там души; поминать стыд грешников и страшное осуждение из уст нелицемерного Судии. Также следует помышлять, что на Страшном Суде совесть обличит в тайных грехах, которые могут отвергнуть от Бога и ввергнуть в вечный огонь, где плач и скрежет зубов. И другие адские муки надо вспоминать постоянно и течением слез обливать лицо. Так многие стяжали обильные слезы и очистили душевные силы. Но не только об огне вечном надо думать, но и о благах, уготованных праведным: о благословенном гласе Владычнем, предстоянии одесную Христа и наследии Небесного Царства, о радости бесконечной, обителях небесных, пребывании с ангелами и о другом обещанном любящим Господа.

       По чужим келлиям иноку не следует ходить, только к игумену (духовнику), и то редко. Если надо спросить о каком-либо помысле, то можно сделать это в церкви. Вообще, частого пребывания вне келлии следует избегать, так как это очень вредит: отнимает благодать, омрачает мысли и препятствует многим благим устремлениям, как сказано: «Парение похоти пременяет ум незлобив» (Прем. 4, 12). Поэтому, чтобы ум не был низведен от богомыслия, нужно возлюбить молчание и удаляться от бесед, зрения лиц и впечатлений. Если по великой необходимости придется выйти (из монастыря), надо всячески беречь свою душу. Польза от охранения своих чувств намного превышает пользу, которую можно получить от дел, втягивающих во вредные разговоры и впечатления. И не только новоначальным, но и преуспевшим выходы бывают причиной расточения и разорения.

        Душа, не освободившись от мирских попечений, не может ни Бога возлюбить искренно, ни диавола возненавидеть в должной мере, так как заботы житейские, как покрывало, не дадут уму понять, какому суду он подвергнется. Смятение и беспокойство, происходящие от многопопечительности, вредят даже совершенным и бесстрастным. Поэтому святые отцы советуют отложить житейские попечения и не привязываться к земным вещам. Например, ради приема странников не стоит заботиться о приготовлении угощения. Враг желает под этим благим предлогом отлучить от безмолвия. Самая простая трапеза – хлеб, соль и вода – достаточна для страннолюбия. А когда ничего нет, можно утешить странника благим словом, как говорится, «благо бо слово паче даяния». Бывает, что диавол обманывает, внушая пожелание богатства ради раздачи милостыни бедным, чтобы привести к тщеславию, а ум ввергнуть во многие попечения.

       Не только безмолвник или послушник, но и диакон, игумен и епископ не должны увлекаться житейскими попечениями. Иначе они нарушают заповедь Божию: «Не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся… всех бо сих языцы ищут» (Мф. 6, 25; 32). И еще: «Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печальми житейскими» (Лк. 21, 34). Ради помощи ближнему не стоит разорять дом своей души, так как попечения о мирских делах (неважно, для себя или для других) порабощают помыслы. Поэтому пока монах не стяжал совершенное беспристрастие к вещам житейским и к имению, ему может повредить управление делами в обители, поскольку вместо награды за службу он может быть осужден за воровство и святотатство. Только когда предстоятель будет понуждать к управлению, можно принять это послушание, как огонь, и, прилоги помыслов отсекая исповедью и покаянием, сохраниться невредимым молитвами предстоятеля.

Оглавление

Отшельничество и безмолвие

     Отшельниками (anakhoritis) или безмолвниками называют таких монахов, которые живут не в общежительной обители¹⁴ с многочисленной братией, а в уединении или с двумя или тремя единомышленниками. Духовная жизнь в таких условиях имеет свои особенности. При правильном прохождении по пути безмолвия многие отшельники сподоблялись обильных даров Божественной благодати, поэтому некоторые говорят, что невозможно научиться добродетели без бегства в пустыню. Это не совсем верно, потому что навык в добродетелях есть возвращение сил душевных в древнее благородство, изначально данное Богом Адаму. Добродетели приходят как бы извне, но от сотворения присущи человеку по естеству. Движимые ими, люди по природе входят в Царство Небесное. Если, по слову Господню, внутри человека есть Царство Небесное, то излишня пустыня, когда и без нее можно войти в небесные обители покаянием и всяким хранением заповедей Божиих.

       Кто среди царского ополчения, защищаемый воеводами и чиноначальниками, не смог дерзновенно победить врагов, показать храбрость и хотя бы одного из них победить, как же сможет бороться один и посреди многих тысяч врагов показать военное искусство неумелый в брани? Если это в битвах с людьми невозможно, то тем более в духовной брани. Кто бежал в пустыню от нашествия бесов и страстей, тот и там неожиданно для себя подвергнется их нападению. У диавола много козней и везде расставлены незаметные ловушки и различные сети. Уединение может быть опасно, особенно для новоначальных. Царь Соломон говорил: «Горе тому единому, егда падет и не будет втораго воздвигнути его» (Еккл. 4, 10). Бедственно самочинно, без благословения, жить наедине или с неискусными в духовной брани. Поэтому сначала необходимо отвергнуться своей воли посреди братии и под искусным руководством основательно научиться брани невидимой и мысленной. Иначе невозможно победить невидимых врагов. По возможности нужно учиться у опытных подвижников. Не имея светильника истинного разума, по причине несовершенства умного возраста и духовного младенчества, следует идти вместе с разумным (имеющим духовный опыт), чтобы не спотыкаться во тьме и не бедствовать от ловушек и сетей. Тогда не смогут повредить мысленные звери, похищающие и убивающие ходящих во тьме без умного светильника Божественного слова.

       Духовное исправление человека происходит от его незлобия и терпения недостатков ближнего. Если же кто-либо не хочет нести подвиг долготерпения, уходит в пустыню и уединение, то уносит с собой и те страсти, которые не были уврачеваны, не были истреблены, а только скрыты (покровены) внутри. В пустыне и уединении страсти сохраняются, а человек не ощущает, какой страстью побеждается. Пустыня навевает мечтание добродетелей и уверяет новоначальных, будто они стяжали долготерпение и смирение. Но это пока нет искушения и никто не раздражает. Когда же появится повод или причина, возбуждающая страсти, скрытые прежде внутри и таящиеся, они вырываются, как необузданные кони, и, от долгого безмолвия и праздности напитавшиеся, сильно и свирепо влекут своего всадника к гибели. Страсти больше свирепствуют, когда инок не имеет обучения через людей. Тогда и тень терпения, которую приобрел, живя вместе с братией, он губит небрежением подвига в уединении и уподобляется ядовитым зверям, в пустыне покоящимся и тогда показывающим свое неистовство, когда почувствуют приближение кого-либо. Страстные люди, не по любви к добродетели, но в силу условий пустыни безмолвствующие, извергают душевный яд, когда кто-либо их раздражает. Человек никогда не повредится от другого, если не имеет к тому причины внутри себя. Поэтому истинный Врач душ – Бог, знающий все язвы душевные, не пребывание с людьми заповедует оставлять, но отсекать причины пороков. Душевное здравие не в удалении от людей приобретается, но от пребывания с добродетельными и в подвигах. Когда кто-либо по уважительным, как ему кажется, причинам оставляет братию, не отсекая при этом причины страстей, недуг оставляет внутри, а страсти возбуждаются другими причинами. Поэтому главный подвиг должен быть направлен против внутренних страстей. Когда, с помощью Божией, инок извержет их из сердца, не только с людьми, но и с дикими зверями легко поживет, по сказанному Иовом: «Зверие бо дивии примирятся тебе» (Иов 5, 23).

       Таким образом, богомудрые отцы предостерегают новоначальных монахов об опасности удаления в пустыню прежде приобретения опыта в духовной брани и отсечения основных страстей. Для подвига отшельничества необходимо Божие благословение. Тогда только оно будет спасительно и принесет обильные плоды добродетелей. Многим может быть полезен средний путь, то есть жительство не в абсолютном одиночестве в пустыне и не среди многолюдства, а с одним или двумя единомышленниками, по слову Господню: «Идеже бо еста два, или трие собрани во Имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф. 18, 20). И царь Соломон говорит: «Не уклонися ни на десно, ни на шуе» (Притч. 4, 27).

       Безмолвие есть уклонение от помышлений, производимых чувствами и умом, для того, чтобы в сердце чисто (внимательно) молиться Богу. Этому способствует беспопечительная жизнь, то есть удаление от людей и попечений для избежания суеты и беспокойства, этого рыкающего льва, ходящего и ищущего кого поглотить беседами и попечениями житейскими. Только одно попечение имеет безмолвник – как угодить Богу и со всяким тщанием подготовить душу к переходу в иной мир. Когда человек живет внимательно, ему становятся понятны козни демонов, которые на каждом шагу стремятся ввести его в искушение и лишить приобретенных добродетелей. В то же время он познает и свои согрешения, которых больше песка морского и которые, как тонкая пыль, были ему неведомы. Поэтому, всегда плача, сетует подвижник о естестве человеческом и получает утешение от Бога, как благоразумный. Он услаждается, поскольку сподобляется видеть то, что не надеялся узреть, пребывая вне своей келлии. Тогда, познав свою немощь и силу Божию, пустынник боится упасть от неразумия и страшится прийти в отчаяние, забыв человеколюбие Божие, если что-либо случится с ним.

       Поскольку безмолвие есть начало очищения души, оно помогает исполнять все заповеди. Преподобному Арсению Великому сказал голос свыше: «Беги от людей, и ты спасешься». И в другой раз: «Скрывайся от людей и пребывай в молчании; это корень добродетели»¹⁵. Беседы не попускают уму видеть ни своих согрешений, ни коварства демонов. Безмолвие и удаление от вещей и людей приносят большую пользу, особенно страстным и немощным, при правильном прохождении этого подвига. Без внутреннего, духовного, просвещения ум не может быть бесстрастным от одного внешнего делания. Если человек стяжал бесстрастие от удаления, тогда попечение и начальствование не принесут ему вреда. Пост смиряет тело, бдение просвещает ум, а безмолвие приносит плач, очищает, омывает душу и творит ее безгрешной. Безмолвие способствует внутреннему деланию, а внешние чувства умерщвляет. Жизнь же в многолюдстве, наоборот, внешние чувства усиливает, а внутренние притупляет. Безмолвник говорит: «Аз сплю, а сердце мое бдит» (Песн. 5, 2). Поэтому надо затворять дверь келлии для тела, дверь языка от разговоров и внутреннюю дверь от лукавства духов. Все должно быть направлено к тому, чтобы можно было безмолвствовать и быть без попечений. Монах должен стараться не отступать от воли Божией, пребывая в брани с невидимыми духами злобы. Если нет возможности удобно безмолвствовать в своей стране, тогда надо странствовать, подобно некому купцу, избирая то, что приносит больше пользы. Странствие освобождает от искушений в своей стране и дает возможность наслаждаться пользой безмолвия. Ничто так не делает сердце сокрушенным и душу смиренной, как уединение в разуме и молчание.

       Безмолвствующий основанием своего делания должен иметь следующие пять добродетелей: молчание, воздержание, бодрствование, смирение и терпение. Последние две добродетели происходят от плача и размышления о часе смертном. Живя без плача, невозможно претерпеть зноя безмолвия. Деланий же богоугодных три: псалмопение, молитва и чтение, а больным или унывающим необходимо и рукоделие. Эти добродетели тесно связаны между собой и содержат в себе все прочие. От них рождаются внимание и трезвение.

       Внимание есть свобода сердца от всякого помысла, непрерывное и непрестанное призывание Иисуса Христа, Сына Божия, и мужественное ополчение с Ним против врагов. Исповедуясь Одному, имеющему власть прощать согрешения, оно принимает в себя Христа через призывание Его – Единого Тайноведца сердец. От людей же такая душа всячески пытается утаить сладость свою и внутренний подвиг, чтобы не утратить этого доброго делания.

       Трезвение есть твердое стояние помысла при двери сердца. Приходящие от врага воровские помыслы оно видит и слышит, что говорят и творят эти убийцы и какой образ представили в уме бесы, чтобы мечтанием прельстить ум.

       Безмолвствующий без терпения и смирения кроме нерадения будет иметь и самомнение, а от них умножаются пленения и парения помыслов, приводящие к духовной слабости. Отсюда источник разленения – невоздержание, которое делает тело слабым и немощным, а ум помрачает и ожесточает. Следующие страсти разрушают устроение безмолвия и отнимают от него охранительную Божественную силу: дерзость, чревоугодие, многословие, развлекающая забота, гордость и владычица страстей – самомнение. Кто их не искоренил, тот, и преуспев в чем-либо, потом снова омрачается и в конце концов становится крайне бесчувственным. Но если захочет снова положить начало исправлению с верою и усердием, опять получит искомое, если будет трудиться со смирением. Воцарение же от нерадения хотя бы одной из этих страстей дает возможность и всем остальным страстям во главе с пагубным неверием ополчиться, опустошить душу и превратить ее как бы во второй Вавилон.

       Келейное правило для пустынника следующее: с самого утра пребывать в воспоминании о Боге, в молитве и безмолвии сердца; терпеливо молиться час первый¹⁶, затем второй читать, третий – петь, четвертый – молиться, пятый – читать, шестой – петь, седьмой – молиться, восьмой – читать, девятый – петь, за десятым подкрепиться пищей, одиннадцатый – спать, если сказывается потребность, а двенадцатый час петь вечерню. Так проходя дневной путь, пустынник угождает Богу.

       Ночью надо больше безмолвно молиться, чем петь. Продолжительность же отдыха зависит от душевных и телесных сил. Новоначальные могут спать половину ночи и полночи бодрствовать: либо с вечера до полуночи, либо от полуночи до утра. Средним – по силам бодрствовать с вечера один или два часа, спать часа четыре, затем петь и молиться на утрени часов шесть, даже до утра. Первый час дня следует петь и сидеть безмолвствуя, как сказано выше. Далее надо соблюдать порядок указанных занятий по часам или хранить непрерывную молитву, привычка к которой упорядочивает жизнь человека. Совершенные же всю ночь стоят на молитве.

Оглавление

Подвижничество

       Христианам следует подражать Христу, обнищавшему ради людей, чтобы обогатить их Царствием Небесным. Сам Господь сказал: «Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет» (Мф. 16, 24). Это значит, что всегда надо быть готовым на исполнение заповедей Христовых. Возможности и условия спасения одинаковы в любую эпоху. Все уверовавшие и крестившиеся должны соблюдать заповеди Господа и, все исполнив, говорить: «Раби неключими есмы, яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17, 10). Заповеди христиане сохраняют, когда отвергаются всякого своего греховного желания и разумения, а отрицание их от сатаны означает оставление страстей и пороков, которые внушает диавол. Человек стоит посреди двух путей – правды и греха и сам выбирает свой путь. Святые ангелы и благочестивые люди помогают идти к Богу, в Царство Небесное, а демоны и лукавые люди ведут в вечную муку. Бог сотворил человека самовластным, и причиной его погибели является только направление воли. Диавол не может произвести в человеке греховное произволение или невольное неведение, но только внушает воспоминание зла.

       Подвижничество состоит в совершении духовных подвигов для достижения Царства Небесного. Первый подвиг на пути спасения состоит в том, чтобы разрушить и победить страсти, второй – стяжать добродетели и не оставить душу пустой (праздной), третий – внимательно хранить плоды трудов. Нужно отвергнуть самолюбие и не щадить плоть; пренебрегать славой и бесчестьем; возненавидеть похотения тела, не быть похотником яств, отрицаться сытости, от которой происходит разжжение плоти; возлюбить убожество, злострадание; восстать против страстей; избегать пребывания в городах, ища места, удаленные от мира, даже если там трудно жить из-за недостатка необходимого. Невозможно стяжать добродетели, не употребив подвигов ради них, даже до крови. Хотящий победить искушения без молитвы и терпения не избегнет их, но только больше оплетется новыми. Поэтому следует противиться греху мужественно и непорочно, даже до смерти, по слову апостола: «Не у до крове стасте, противу греха подвизающеся» (Евр. 12, 4). Болезнь сердечная и телесный труд научают творить дело истины. Они привлекают к подвижнику действие Духа Святого, которое подается всякому верующему Святым Крещением, но от нерадения в деле исполнения заповедей погребается страстями и возвращается только после покаяния по неизреченной милости Божией. Бесплодный добродетелями может услышать: «Возьмите убо от него талант… и еже мнится имея, возмется от него» (Мф. 25, 28. Лк. 8, 18). Праведный Судия пошлет вечно мучиться в геенне не приобщившихся Святого Духа или принявших Его, но потом своим небрежением отвергших. Всякая телесная или духовная деятельность, не имеющая болезненности или труда, никогда не приносит ни телесного, ни духовного плода. Об этом свидетельствуется в Евангелии: «Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е» (Мф. 11, 12) – то есть только употребляющие труды и усилия входят в него. Под принуждением себя и усилиями следует понимать болезненное во всем телесное чувство¹⁷. Нередко многие безболезненно трудились или трудятся в течение многих лет, но поскольку переносят труды не с болезнью, не с теплым усердием сердца, без кипучей ревности, то оказываются чуждыми Духа Святого и не бывают причастны Его даров, вследствие отказа от горестей. Делающие небрежно и вяло, может быть, думают, что много трудятся, но никогда не собирают плодов подвижничества по причине безболезненности подвигов. И преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Хотя бы мы и великие подвиги проходили в жизни нашей, но если мы не приобрели болезнующего сердца, то все они притворны и суетны; ибо тем, которые, так сказать, после омовения осквернились, необходимо, поистине необходимо очистить руки свои неослабным огнем сердечным и елеем милости Божией»¹⁸. Равным образом когда кто-либо и не шествует к небу неболезненно, но если он от уныния увлекается развлечениями бесполезными, то от них помрачается. Развлечения не могут дать отдыха, но невидимо связывают крепкими веревками, делают человека малоподвижным и недеятельным во всяком труде, умножают слабость, особенно в новоначальных. Бывая высокого мнения о себе и считая себя за нечто, некоторые хвалятся только долголетием подвигов, пустынею бесполезною и слабым безмолвием. Во время же исхода из этой временной жизни все познают истинные плоды своих трудов. Совершая духовные подвиги, надо быть осторожным, чтобы не лишиться радости и умиления за мысль о том, что от своего труда, а не от благодати Божией они появились. Тогда и многими молитвами трудно будет возвратить погубленный дар. Если это случится, то нужно, постоянно пребывая в молитве и не расслабляясь унынием, просить помощи у Господа, чтобы возвратилась благодать и сохранила от скверных помыслов. Никто своею силою не может преодолеть козней лукавого, но только непобедимою силою Христовою. Грех искореняется только Божиим повелением, так как был упразднен Им на кресте. Кровля здания полагается на стены и держится ими. А одни только стены без кровли становятся бесполезными. Так и благодать Святого Духа сохраняется деланием заповедей, и делание заповедей является ее основанием. Без делания же заповедей благодать не пребывает в человеке, и одно только делание без благодати становится бесполезным. Святой Иоанн Златоуст говорит, что человеческого делания самого по себе недостаточно, если не придет помощь свыше. И, с другой стороны, не подается помощь от Господа, пока не будет человеческого произволения. Необходимо и то и другое. Иначе говоря, Бог, видя желание человека, к его усердию прилагает Свою силу. Это видно на примере Иуды и святого апостола Петра. Иуда не хотел обратиться к Богу и погиб. А святой апостол Петр о своем грехе горько плакал и получил помощь свыше. Поэтому нельзя предаваться беспечности, возложив все упование на Бога, но и нельзя думать, что своими трудами можно что-либо исправить. Показывая Богу свое произволение, нужно от Него просить помощи, ибо сказано: «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии: аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий» (Пс. 126, 1). Кто может сказать, что он сильнее Самсона, и мудрее Соломона, и разумнее Давида и больше любит Бога, чем святой апостол Петр? Поэтому, чтобы избежать падения, не нужно надеяться на себя. Когда подвижник ослабит силу и твердость ума, тогда охватывает его душу ночь помрачения. Кого Бог не просвещает, тот ходит как во тьме, спотыкается и падает. Так, например, царь Соломон принял великую премудрость и от всех был прославляем, был как утренняя звезда, просвещая всех своей премудростью, но ради сладострастия погубил свою славу. Страшно впасть в нерадение. Надо непрестанно молиться, чтобы даже помысл греховный или что-либо уму представляемое не отлучили от Бога. Только чистое сердце чисто зрит Бога. Ум может очистить только Святой Дух. Если не придет сильный и не пленит и не свяжет разбойника, нельзя освободиться от его оков. Надо всеми добродетелями, особенно миром душевным, стараться стяжать благодать Святого Духа. Она, как светильник, просвещает душу, подает свет разума, который делает явными (обличает) бесовские прилоги. Всеми силами надо стараться сохранить полученную благодать, до смерти непрестанно хранить свое сердце. Как земледелец не может быть уверен в получении плода от посаженного растения, пока не положит его в хранилище, так как от многих причин он может погибнуть на поле, так и человек, пока жив, не знает, какая страсть найдет на него. Поэтому надо всегда просить Бога о помощи.

Оглавление

Борьба со страстями и стяжание добродетелей

        В грешных душах существуют адский огонь, тьма, червь и тартар в разнообразном сладострастии, всепоглощающей тьме невежества, в неутолимой жажде чувственного наслаждения и смраде зловонного греха. Эти залоги и преддверия адских мук возникают и действуют в них вследствие страстного навыка. Как задатки адских мучений невидимо таятся в душах грешников, так и начатки небесных благ сообщаются сердцам праведных через Святого Духа. Царство Небесное есть добродетельная жизнь, равно как и адское мучение есть следствие страстных навыков. Заповеди следует считать и именовать действиями, а добродетели – навыками, подобно тому как и пороки благодаря их устойчивости называют привычками. Причина страстей – злоупотребление и греховные дела, помыслов – страсти, мечтаний – помыслы, мыслей – память, памяти – забвение; мать забвения – неведение, причина неведения – беспечность. Как происхождение добродетелей имеет место в душе, так и источник страстей. Но первые естественно рождаются в ней, вторые же – вопреки природе. Богомудрые святые отцы, познав законы духовной жизни, говорят, что страсти связаны между собой и происходят одна от другой в определенной последовательности. Распознать силу и действие страстей может только трудящийся делом и словом и принявший от Духа Святого дар вeдения и рассуждения. Разум озаряет человека, как солнце, а безумный самопроизвольно закрывает глаза души неверием и леностью, предается забвению и унынию. Неведение, забвение и уныние – сильные и крепкие исполины, подкрепляющие мысленных иноплеменников. Если их победить, то дальше легко будет бороться со всякой силой лукавых духов. Неведение – мать всех зол, а забвение – сестра его и помощница. Уныние исполняет душу злом, покрывая ее темными одеждами, подобными черному облаку. Через них прочие злые страсти входят, действуют и живут, усиливаясь в душах сластолюбивых. Для борьбы с ними молитвою и содействием Божиим, войдя в глубину сердца, надо исследовать этих трех исполинов диавола. Многим вниманием, прилежанием ума, усердием к истинному разуму, памятованием слова Божия и молитвою, с помощью благодати Божией, можно избавиться от злых исполинов. Забвение отгоняется непрестанными помышлениями о Христе Иисусе и елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала… (Флп. 4, 8). Просвещенным разумом истребляется губительная тьма неведения, а добродетельным усердием ко спасению изгоняется безбожное уныние. Эти добродетели стяжаются не одним произволением, но силою Божией и содействием Святого Духа, от многого внимания и молитвы.

       От забвения происходит самолюбие, то есть исполнение своей плотской воли и разумения, а также страстная любовь и прилежание к своему телу. Самолюбие – причина несказанных зол; и если в человеке нет памяти Божией, то в него входит многий и страстный мятеж. Кто самолюбие в своей душе до конца искоренил, тот легко победит и прочие страсти с помощью благодати Божией. К самолюбию близки сластолюбие (любовь к роскоши и чувственным удовольствиям) и славолюбие (тщеславие). Не возненавидевший их не истребит прочих страстей, так как они являются родителями всякого порока. Корень бо всем злым сребролюбие есть (1 Тим. 6, 10), но оно явно составляется тщеславием и сластолюбием. Ослепляется ум от трех страстей: сластолюбия (сласти), сребролюбия и тщеславия. Эти три дочери есть ненасытные пиявицы, по Писанию, от матери безумия любовию возлюблены (Притч. 30, 15). Ни от чего другого, как от них, притупляются разум и вера. Ярость, гнев, брани, убийства и все прочее зло от них в людях сильно укрепились. И из бесов первыми на брани стоят те, которые побуждают к похоти чревоугодия, влагают сребролюбие и побуждают к славе человеческой. Прочие же демоны все позади них идут, принимают уязвляемых и причиняют душам зло и вред. Из опыта известно, что невозможно человеку впасть в грех или какую-либо страсть, если прежде не будет уязвлен одним из этих трех исполинов, и иначе не бывает. Невозможно впасть в руки духа любодеяния, не пав от чревобесия (чревообъедения), и невозможно возмутиться яростью тому, кто не борется ради яств, или богатства, или славы. И невозможно избежать духа печали не претерпевшему лишения всего этого. И не избежит гордости, первого порождения диавола, тот, кто не истребил корень всех зол – сребролюбие, поскольку нищета мужа смиряет (Притч. 10, 4), по слову царя Соломона. Одним словом, невозможно человеку пострадать от бесов, не уязвившись прежде тремя главными. Поэтому диавол некогда искушал Спасителя в пустыне этими страстями (Мф. 4, 3–10). Но Господь превзошел их и показал, что для победы над диаволом необходимо разрушить эти три помысла. За сластолюбием, сребролюбием и славолюбием следуют пять других лукавых духов, от которых бывает множество страстей и видов различной злобы. Тот, кто победил три начальные страсти, разрушил и остальные и таким образом победил все страсти. Поэтому нужно возненавидеть сребролюбие, тщеславие и сластолюбие, как матерей всех страстей. Ради этого апостол говорит: «Не любите мира, ни яже в мире» (1 Ин. 2, 15). Здесь апостол не заповедует безрассудно возненавидеть создание Божие, а говорит, что надо отсекать причины основных страстей.

       Краткое «родословие» восьми начальствующих страстей следующее. За тремя великими страстями (чревоугодием, сребролюбием и тщеславием) следуют их порождения – пять лукавых духов: блуд, гнев, печаль, уныние и гордость. От чревоугодия (чревообъедения) происходит блуд, от сребролюбия – гнев, от которого печаль, производящая уныние. От тщеславия рождается гордость. И из этих восьми страстей происходит все множество пороков и различные виды грехов. От них человек приходит в отчаяние, совершенную погибель и отпадает от Бога.

       Страсти побеждаются противоположными и владеющими ими добродетелями, которые образуют соответствующий ряд. Три главные добродетели – воздержание, нестяжание и смирение. Им последуют чистота, кротость, радость, мужество и самоуничижение. Как Бог есть причина и источник всякого добра, так начало и основание добродетелей есть доброе намерение или желание прекрасного. Начало добра – вера, а Камень веры – Христос. Он является началом и основой всех добродетелей, и на Нем утверждается и зиждется все доброе.

       Ничто так не истребляет добродетели, как кощунство, шутка и празднословие. И напротив, ничто так не обновляет обветшавшую душу и не приближает к Богу, как страх Божий, доброе внимание и непрестанное поучение слову Божию. При этом надо вооружать себя молитвою и приобретать пользу от бдения. Прилично и вместе с тем полезно душе переносить всякие скорби, причиняемые людьми или бесами, как справедливо заслуженные. И всегда следует порицать только себя, ибо порицающий иного в своих скорбях будет справедливо осужден. Кто желает достичь чистой молитвы, пусть остерегается ярости, и кто любит целомудрие, пусть удерживает чрево, не давая ему досыта хлеба и удручая его жаждою. Также необходимо удалить от себя памятозлобие и бодрствовать в молитве.

       Для борьбы со страстями нужно с самого начала понимать коварство приходящих лукавых помыслов. Прообраз борьбы со страстными помыслами показал Самсон, когда связал хвосты лисиц и зажег нивы иноплеменников (Суд. 15, 4–5). Эти помыслы хитро стараются показаться сначала благовидными. Но концы (хвосты) доказывают непристойность помыслов. Поэтому, связав хвосты, надо поставить между ними свечу – обличение. Например, часто от тщеславия приходит помысл блуда и хотя показывает благовидные преддверия ведущих во ад путей, однако скрывает гибельные места. Иногда он внушает мечтание священства, иногда совершенную жизнь инока или заставляет представлять, как другие хвалят его. И когда достаточно прельстит такими помыслами и отлучит от естественного трезвения, тогда изображает в уме собеседование с красивой женщиной и влечет к согласию на скверное дело, низводя в крайний срам. И поскольку почести, которые обещает тщеславие, противятся бесчестью блуда, нужно поступить по примеру Самсона (Суд. 15, 4–5). Помысл чревобесия снова концом имеет блуд, а помысл блуда – печаль. Уныние и печаль сразу следуют за такими помыслами. Подвизающемуся надо помышлять не о наслаждении яств и не о сладости роскоши, но о концах того и другого; и когда он увидит скорбь, последующую за обоими, пусть свяжет хвост с хвостом и обличением истребит нивы иноплеменников.

       Прежде бывшие впечатления в уме нельзя изгладить, пока приходят новые и рассуждение еще занимается настоящими. Труд к истреблению страстей тогда должен быть большим, так как страсти приходящими мечтаниями, подобно источнику, душу наполняют и от времени усиливаются и умножаются. Кто хочет найти некоторые вещи, лежащие на дне ручья, никакой пользы не получает, исчерпывая воду, так как исчерпанное тут же наполняется источником. Когда же перекроет источник или отведет верхнее течение, тогда вода отступит, дно откроется и станут видны искомые вещи. Так и воображения страстей можно упразднить, ничего извне не давая чувствам. Очистить же ум от волнения чувств, наносимых по подобию течения, не только трудно, но и совершенно невозможно. Может случиться, что страсти не борют из-за частых собеседований. До времени они не проявляются, но действуют втайне, все больше возрастая и укрепляясь. Земля, которую часто топчут, если и содержит в себе терния, не произращает их, пока мешает попирание ног, но терние пускает в глубине крепкие корни. Когда же настанет благоприятное для произрастания время, быстро вырастает сильное и большое терние. Подобно и страсти, не проявляющиеся от частых собеседований, укрепляются, а когда наступит безмолвие, вырываются со многой силой и причиняют неисчислимые беды тому, кто не боролся с ними вначале. Поэтому прилоги (начала) образов следует истребить, когда они только начинают появляться, иначе они, упав на землю мысли, произрастут и, напоенные обильными и бесполезными водами напрасного поучения, принесут большой плод злобы. Царь и пророк Давид ублажает не дожидающихся цвета страстей, но убивающих семя Вавилона, говоря: «Блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень» (Пс. 136, 9). В книге Иова об этом так говорится: «Еда произничет рогоз без воды, или растет ситник без напаяния? Еще сущу на корени, и не пожнется ли? Прежде напаяния всякое былие не изсыхает ли?» (Иов 8, 11–12). И в другом месте сказано: «Мраволев погибе, занеже не имеяше брашна» (Иов 4, 11). Здесь страсти мудро дается имя «мраволев»¹⁹, поскольку она имеет характер и дерзкого льва и слабейшего всех муравья. Приражения страстей скрытно приползают, по примеру муравья. Через время же они достигают великой силы и причиняют бедствия не меньше льва. Поэтому и необходимо подвижнику сражаться со страстями, когда они еще как муравьи приходят, если же достигнут львиной крепости, трудно будет их победить и не подать им пищу. Пищей же страстей являются образы чувственных вещей. Они питают страсти и вооружают против души каждый вид мечтания. Хотящему соблюсти в чистоте храм своей души нужно вспомнить, что сказал Господь Моисею: «Скинию же да сотвориши от десяти опон от виссона» (Исх. 26, 1). На ветхозаветной скинии была устроена сеть, чтобы ничто из нечистых животных не могло туда вползти. Поэтому следует заграждать вход нечистым мечтаниям помыслами о Страшном Суде. Кто сможет справиться с разжигающим зрением и долгое время его удерживать, тот без труда победит страсти, не ощущая наносимых ран, по слову царя Соломона: биша мя, и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех (Притч. 23, 35). Так же и святой пророк Давид говорит: …уклоняющагося от мене лукаваго не познах (Пс. 100, 4). А кто этого не знает и увлекается чувствами, от них легко впадает в заблуждение. Если человек не только не видит их бесполезность, но небрежно им предается, он не заметит их нападения, не наученный прежде рассуждению. Так чувства воюют с чувственными и возлагают дани на побежденных. Поэтому необходимо заключить все двери своей души, то есть чувства, чтобы через них не пасть. И если ум не будет ничем порабощен, то приготовляется к бессмертию, собирая чувства свои воедино.

Оглавление

О страсти чревоугодия

       Чревоугодием (чревобесием) называется объедение, пресыщение пищей или пристрастие к лакомым кушаньям. Оно является матерью сластолюбия. Прочие страсти произрастают от него, как из корня, и постепенно, присоединяясь к сластолюбию, приводят к нравственному растлению. Сребролюбие, ярость и печаль суть дети и отрасли чревобесия. Обжорливому для удовлетворения своих вожделений необходимо собрать богатство, а если что-либо препятствует обогащению, то он впадает в ярость. Когда же, по немощи, ярость не может осуществиться, непременно происходит печаль.

       От чрезмерного употребления жидкости ум как бы утопает в волнах и не только страстно видит во сне изображаемое бесами, но и сам своими мечтаниями разжигает в себе некие срамные образы. От вина же непременно происходит разжжение и ум представляет сладость страсти.

       Невозможно одновременно и плоть пресыщать пищей и духовно наслаждаться Божественной благодатью. Насколько человек угождает чреву, настолько лишает себя духовных благ и, наоборот, в какой мере ограничивает и порабощает свое тело, в той же мере исполняется духовной пищи и утешения.

Оглавление

Как следует питаться и о воздержании

        Воздержание от пищи противоположно чревообъедению. Воздержание и пост необходимы для очищения души. Невозможно с насыщенным чревом воевать против духа блуда в мысли. Поэтому первый подвиг в борьбе со страстями заключается в том, чтобы обуздать чрево и поработить тело не только постом, но и бдением, и трудом, и чтением. Следует собирать в сердце страх геенны и желание Царства Небесного. Воздержание связано с духовными устремлениями человека. Например, некий юноша Георгий, отвергнув от себя всякие помыслы, плотские и мирские, так хотел сохранить в чистоте свою совесть, что ко всем вещам мира стал бесчувствен, даже не было у него желания есть и пить, и так долго пребывал он в посте.

       Святые отцы не дали правила и образца воздержания, одинакового для всех, так как количество и качество пищи должно соответствовать здоровью, возрасту, навыкам и свойствам тела. Разные люди имеют различия в потребностях тела. Кому-то для поддержания силы необходимо много пищи, а кому-то мало, в зависимости от потребностей организма и привычек. Один человек съедает 650 граммов²⁰ хлеба и остается голодным, а другой может съесть вдвое меньше и насытиться. Не все нуждаются в употреблении овощей, но и не все могут есть сухой хлеб. У всех же должно быть одно намерение – избегать множества видов и излишества пищи. Не должно насыщаться и привлекаться сладостью и изысканным вкусом особых яств. Ежедневное умеренное принятие пищи больше способствует чистоте, чем вкушение через 3–4 дня или до седмицы продолжающееся пощение. Одинаково вредят крайности с любой стороны – избыток поста и насыщение чрева, слишком продолжительное бдение и многоспание и тому подобное. От множества лакомств и изобилия пищи тело отягчается, ум становится склонным к греховным желаниям, но и от многого воздержания ум изнемогает и приводит душу к дряхлости. Некоторые без меры, сверх сил, постятся, а потом сверх меры и часто употребляют пищу. В таком случае сначала от чрезмерного голодания тело изнемогает и к духовному служению бывает лениво, а затем тело, отягощаемое множеством яств, вводит в душу уныние и расслабление. Некоторые, вначале победив чревобесие, потом были низвержены безмерным постом и впали в ту же страсть чревобесия из-за пришедшей от непомерного поста немощи. Искусный в духовной жизни авва Моисей, живший в пустыне Скит, нечто подобное испытал на себе. Некогда он настолько воздерживался, что забыл и желание пищи. Два и три дня ничего не вкушая, он совсем не хотел есть, и другим отцам пришлось уговаривать его принять пищу. В другой раз, по действу диавола, от очей аввы Моисея так сон отступил, что, много ночей пребывая без сна, молил он Господа, чтобы дал ему немного сна. Продолжительные голодание и бодрствование причинили авве Моисею больше бедствий, чем их может случиться от объедения и избытка сна.

       Все крайности – и удаление от пищи и избыток в ней – приносят недуги. Болезни происходят как от голодания и трудов не по силам, так и от переедания. Поэтому святые отцы говорят о необходимости умеренного поста, чтобы победить чревобесие, гортанобесие и быть беспристрастным. Умеренный пост состоит в том, чтобы есть один раз в день, не насыщаясь. Разумное и умеренное принятие пищи приводит к телесному здоровью и не лишает благодати, если соблюдать следующее правило: вкушая какую-либо пищу и еще желая ее, нужно от нее воздержаться, еще не насытившись. И апостол Павел говорит: «Плоти угодия не творите в похоти» (Рим. 13, 14). Этим он не отвергает еды, необходимой для жизни, но запрещает стремление к сластолюбию. Для утоления голода и жажды достаточно хлеба и воды. Ради здоровья и крепости тела все прочее Богом человеколюбно даровано. Поэтому не надо ни от чего отказываться, отвергать то, что Бог сотворил добра зело (Быт. 1, 31). Полезно переменять виды пищи, не предаваясь невоздержанию и сластолюбию, но питаться с воздержанием один раз в день, употребляя все во славу Божию. Воздержание и перемена вида пищи каждый день способствуют телесному здоровью. Удерживаясь от сластолюбия, тело нужно беречь от болезней, чтобы оно помогало стяжать добродетели. Следует принимать пищу в зависимости от состояния тела. Когда тело здоровое, можно постепенно утомлять его, а во время болезни питать его лучше. Подвизающийся не должен совсем ослабеть телом, но ему надо иметь силы для подвигов, чтобы трудами телесными очищалась душа.

       Безмолвствующему всегда следует чувствовать голод и не насыщаться. Когда отягчен желудок, ум помрачается и не в состоянии молиться напряженно и чисто, от воспарения многих снедей он клонится ко сну. И тогда во сне на ум нападают бесчисленные фантастические образы. Поэтому употребляющему усилия для безмолвной жизни достаточно в день около 300 граммов хлеба и от всех имеющихся продуктов следует вкушать понемногу, избегая пресыщения. Таким мудрым употреблением пищи можно удалиться от гордости и, благодаря за все Бога, не показать гнушения Божиими творениями, которые весьма прекрасны. Так поступают благоразумные. Немощным же верою и душою более полезно воздержание от пищи. Им и апостол повелел есть овощи (см. Рим. 14, 2).

       Святые отцы многократно увещевают принимать пищу и питие умеренно, чтобы не повредиться от избытка. Когда ум не имеет зажигающей его сладости к живописанию греха, то пребывает без сладострастных мечтаний. Простая пища разрушает желание блуда. Большое же количество и множество видов пищи возжигают стрелы блуда. И не только вино опьяняет мысль, но и избыток воды и сытость от всяких снедей делают мысль отягченной и дремлющей. Но в случае телесной немощи можно дать телу то, чего требует немощь, а не чего хочет сласть, и тогда чистота сердца не повредится. Употребление пищи нужно настолько, насколько оно служит жизни, а не удовлетворению похоти. При этом можно различить три предела: воздержание, довольство и сытость. Воздержание выражается в ощущении голода и после вкушения пищи, довольство – в том, чтобы не голодать и не отягощаться, сытость же – в незначительном отягощении пищей. А кто выходит за пределы сытости, тот открывает дверь чревобесия, через которую входит блуд. Кто побеждается чревоугодием, должен раскаиваться, укорять себя и вновь начинать воздерживаться.

       Если придется угощать друзей, то ради них можно принять пищу и второй и третий раз и не печалиться о нарушении обычного правила, поскольку в первую очередь надо исполнять закон любви. Случается, что и немощь телесная требует вкушать дважды и трижды. И об этом можно не скорбеть. В слове Божием сказано: «И всякое движущееся, еже есть живо, вам будет в снедь: яко зелие травное дах вам все» (Быт. 9, 3). И еще: «Не входящее во уста сквернит человека» (Мф. 15, 11). Удаляться от пищи есть дело произволения и труд душевный.

       Из-за поста может возрастать тщеславие. Когда приходят братия или странники, тщеславие начинает подстрекать не нарушать устава поста. В таком случае хорошо бы оставить свой умеренный пост и съесть в два раза больше, чем обычно. Тем самым и бесовские начинания можно разрушить, и устав любви соблюсти, и тайну воздержания не обнаружить.

       Вино веселит сердце человека (Пс. 103, 15), а инок обещал плакать и рыдать. Поэтому надо уклоняться от такого веселья, и тогда придет радость от духовных дарований. Кто же веселится вином, тот поживет со срамными помыслами и впадет во многие скорби. Праздники надо отмечать не винопитием, а обновлением ума и чистотою души. Объедение и пьянство только прогневляют Начальника Праздника. Вино может быть полезно только в немногих случаях: в старости, при телесной немощи и если надо спастись от сильного холода, но и тогда немного. В юности, в здравии и в тепле лучше вода. Но и ее надо стараться употреблять мало, поскольку жажда способствует целомудрию.

       Одно воздержание от пищи для чистоты души не много даст, если не присоединить и прочие добродетели. Особенно помогают смирение с послушанием, утомление тела и воздержание от сребролюбия, состоящее в том, чтобы не только не иметь богатства, но и не желать стяжать его. Также необходимо удаляться от гнева, печали, тщеславия, гордости. Все это вместе приводит к главной цели – чистоте души.

Оглавление

О страсти блуда 

       Создав тело нетленным, Господь не вложил в него от начала неразумной плотской похоти. Впоследствии же по причине преслушания оно восприняло смертность, тление и уподобилось бессловесным скотам свойствами своего состояния и подчинением тлению. Тогда по необходимости в теле зародились раздражительность и плотская страсть. Равным образом разумная и мыслящая душа человека, сотворенная по образу Божию бесстрастной, забыв Бога, стала скотской, бесчувственной и почти безумной от наслаждения вещественными делами, потому что обычно навык преобразует природу и изменяет ее действия сообразно свободному решению воли. Растлившись, душа предала себя страстям и особенно демонам, которые всегда стремятся зажигать в людях плотскую похоть, поскольку сами при этом услаждаются. Дело в том, что злые духи, подобно человеку, лишившись ангельского блаженства и ниспав из нематериальности и тонкости, приобрели некоторую вещественную грубость. Утратив способность наслаждения Божественным, они стали испытывать сладость, как и люди, в земном, вследствие склонности к вещественным страстям. Как некоторые плотоядные звери, бесы влекутся к материальному удовольствию и наслаждению. Они падки на плотскую страсть и, как псы к крови, выказывают свою любовь ко вкушению гнили плотских извращений. Будучи по природе ленивыми и изнеженными, демоны следуют за едким удовольствием распущенности, как бы опытно ощущая его, плавают в море опьянения, радуются изнеживающему действию неразумных удовольствий и возбуждают в душах людей волны помыслов, нечистых мечтаний, треволнений и бурь²¹. Сладострастное возбуждение и плотская война против души происходят от следующих причин: злоупотреблений плоти; стремления плоти к противоестественным действиям; если плоть сдружилась с бесами, то ими вооружается на душу; иногда душа и сама по себе бесчинствует от сладострастного навыка; наконец, возникает борьба и от зависти бесстыдных бесов, когда всеми вышеупомянутыми способами они не достигают искусительной цели. Скоропреходящее удовольствие и грязь блуда являются глубоким болотом. Отягощаясь ими, страстный ум бывает погружаем через свои помыслы в пропасть отчаяния. С юности похоть начинает бороть человека, и с ней очень трудно справиться. Другие пороки воюют только в душе, а эта страсть мучит и душу и тело. Поэтому против нее необходимо бороться и в душе и в теле. Страсть блуда имеет общение и тесную связь со своей подругой – унынием. Они, овладевая грешной и убогой душой, обессиливают ее. Трудно с ними бороться и совершенно невозможно победить своими силами. Блуд держит во власти и душу и тело, растворяя в членах свою сласть. Уныние оплетает и душу и тело, как вьюнок (smilaks), делая человека вялым, расслабленным и как бы разбитым параличом. Хотя окончательно не побеждаются эти две страсти прежде совершенного бесстрастия, но удаляются, когда от многих молитв низойдет в душу сила Духа Святого, приносящая отраду, крепость и глубокий мир в сердце. Если же ум отвлекается от богомыслия и молитвы, то пленяется срамными движениями и плоть начинает дерзко восставать на дух, низвергая ум в ров сласти. Часто мир помыслов нарушают лукавые духи, испуская разжженные стрелы похоти.

       В зависимости от духовного уровня человека действие на него духа блуда может иметь троякий характер. Это падение в ров с мутной тиной для лениво и слабо подвизающихся; рана и праведное наказание для средних в преуспевании в добродетели и медленно к ней идущих; искушение и томление души для тех, кто крыло ума простер к небесным видениям и достиг совершенного бесстрастия.

       Живущим небрежно блудный бес готовит падение в грязный ров, распаляя их тело пламенем блуда и похоти, устраивая различные козни для исполнения похоти плоти и без сочетания с иной плотью, о чем срамно и говорить. Такие и плоть сквернят и съедают соленые плоды сласти, исполняются мрака и лишаются всего. Для исцеления в таком случае необходима теплота покаяния и сокрушение сердечное со слезами, которое производит уклонение от зла, очищает душу от скверн и привлекает к душе милость Божию, по слову царя Соломона: …изцеление утолит грехи велики (Еккл. 10, 4).

       Для деятельно совершающих подвиги и стремящихся к совершенству блудный бес служит бичом и жезлом наказания, когда ослабят они силу подвижничества унынием и приклонятся немного к мирским чувствам, не охраняя себя от них. За пристрастное желание человеческих вещей попускается нападение на таких духа блуда, чтобы, не стерпев помыслов плотской похоти, возвратились они к тщательному подвигу, усердному деланию и вниманию, поскольку неугодно Богу возвращение души к мирским чувствам. Поэтому подвижник должен всегда ревностно стремиться к совершенству, и тогда злая рана не приблизится к нему. Неудивительно, если человек, проводящий жизнь в жестоких подвигах и угнетающий тело, подвергается плотскому падению. По своей же вине он и падает, оттого что в нем появилось превозношение и он стал думать о себе, чего не должно, кичиться своим разумом или осуждать людей немощных. Падение было попущено ему праведным судом Божиим, чтобы он познал свою немощь, ни перед кем не возносился и научился не осуждать других.

       Искушением, жалом и томлением души бывает действие духа блуда промыслительно для немногих достигших некоторой степени бесстрастия. Борьба с духами злобы для них служит напоминанием о естественной человеческой немощи, чтобы они не превозносились из-за множества откровений и дарований, но стрясали греховные воспоминания страхом Божиим и не принимали вредные помыслы. Бывает, что, когда человек стяжал бесстрастие, обуздал вожделения и охладил срамные помыслы, тогда коварный дух любодеяния приводит мужей и жен, играющих между собой, чтобы отшельник стал зрителем соблазнительных дел. Это искушение можно быстро прогнать усердной молитвой, воздержанием, бодрствованием, утомлением тела и другими духовными упражнениями. Иногда же лукавый бес и плоти касается, к скотскому распалению возбуждая ее, и другие бесчисленные хитрости употребляет. Разрушает бесовские внушения ярость против демона, и он ее боится больше всего. «Гневайтеся и не согрешайте» (Пс. 4, 5), – сказал царь и пророк Давид, поскольку такой гнев служит лекарством в искушениях.

       Случающиеся во сне истечения могут происходить от разных причин: от чревобесия, от тщеславия или от зависти бесов. Еще может быть и от долгого бдения, когда тело клонится ко сну и человек боится и думает, как бы не пострадать от ночного искушения. Священник перед литургией или иной кто-либо перед причащением, со страхом размышляя об этом, засыпает с мыслями, как бы не пострадать, и, уснув, страждет из-за бесовской зависти. Если кто, засыпая, вспоминает виденное ранее красивое лицо, тот, уснув с блудными помыслами, расслабившись и не отвергнув их, падает во сне. Некоторые от уныния беседуют о страстных вещах (страстно или бесстрастно), и, отходя ко сну, представляют диалог в уме, и засыпают с мыслями о бывших разговорах, и от этого во сне страждут, еще в беседе получив вред. Поэтому следует всегда внимать себе и поучаться словами пророка Давида: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть да не подвижуся» (Пс. 15, 8). Надо заграждать слух от суетных слов и глаза от соблазнительных образов²². Удалившиеся от молитвы также часто низвергаются в плотские движения.

       Если душа страстно увлекается красотой тел и бывает мучима помыслами, рождающимися как бы извне, не следует думать, что это происходит от смущения и пристрастного движения, но надо видеть скрытую причину в самой душе. Как магнит притягивает железо благодаря своим внутренним свойствам, так и душа в силу приобретенного страстного навыка и лукавого обычая получает вред от лиц. Другие в этом не виноваты, поскольку все создано Богом весьма хорошо и ничем нельзя укорить творение Божие. Некоторых тошнит при плавании на корабле по морю, но страдание причиняет не море, а сгнившие внутри мокроты. Так и душа терпит колебание и смущение по причине скрытого внутри нее злого намерения, а не по вине других лиц. Когда душа помрачается злым забвением, губительным унынием и неведением, тогда слепотствующий и жалкий ум легко пристращается ко всему виденному и слышанному. Такой человек, видя красивую женщину, сразу возгорается плотской похотью и, последовательно страстно вспоминая, что видел и слышал или осязал, мысленно живописно представляет злые образы. В молодости тот, кто вдоволь питает и поит свою плоть, легко подчиняется неполезным воспоминаниям, страстно действует, двигается к похоти, а иногда во сне или явно предается нечистоте, хотя на деле и не касается жены. Почитаемый другими целомудренным, девственником и чистым, он будет праведно осужден на Страшном Суде Видящим все тайное как блудник и прелюбодей, поскольку истинно и неизменно сказано: «Всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Поэтому для облегчения плотской брани надо стараться по возможности не беседовать с женщинами, даже если они и святой жизни, а также полезно мало пить воды, жить в скудости и уединении, наставляясь искусными отцами. Кто оскверняет плоть, тот помрачает душу яростью и отчуждается от Сына Божия. Для исцеления от ран похоти надо плачем, постом, бдением и непрестанными молитвами истощать плоть и исправлять ум, поучаясь словом Божиим. Нужно принести достойное покаяние Богу, перед Которым помыслил или сотворил злое. Юные пусть даже не обоняют вина, чтобы не возгореться двойным пожаром: от внутреннего действия страсти и извне винопитием, которым плотская страсть больше возгорается²³, отгоняет духовную сладость и делает сердце бесчувственным. Ревнующие же о дарах духовных пусть и воды не принимают досыта, ибо жажда очень способствует целомудрию. Поскольку сласть осквернила тело, его нужно очистить естественным течением слез. И невозможно ничем иным очистить одежду души, как слезами покаяния. Мрак души надо отогнать светом сокрушения сердечного и сладостью любви к Богу. Это нужно, чтобы снова соединиться со Христом.

       Как телесная скверна предваряется происходящим от сласти сатанинским стремлением к пороку, так и очищение предваряется происходящей от сожаления о грехе теплотой покаяния и плача. Болезненными трудами и течением слез нужно отвергать плотские дела и очищать ум от скверных образов. Совершающий блуд подчиняется духу злобы, который им руководит, и получает сласть плотскую, конец которой – скверна. А кто руководится свыше Духом Святым, тот приобретает радость душевную, очищается слезами и соединяется с Богом. Злоба нрава и стремление к пороку своим плодом имеют кратковременное наслаждение грехом. Очищающий же свою душу трудится ради долгой радости. И удивительно, как стремление к духовной небесной сладости укрощает и побеждает кратковременное греховное услаждение.

Оглавление

Одна из причин ночного осквернения

Одна из причин ночного осквернения

       …Члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее. И которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения. И неблагообразные наши более благовидно покрываются; а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение…

       (1 Кор. 12, 22– 24)

       Случающиеся во сне осквернения (истечения) могут быть от разных причин: «1) о еже судити искренняго, сиречь брата своего, еже есть грешно вельми; 2) от высокоумия и гордости, и то такожде грешно; 3) от многоядения и пития, томуже прилично; 4) от естества без двизания и без мечтания изливается, якоже и ина излишия; 5) от слабости телесныя, и болезни некия; 6) от зависти²⁴ бесовския»²⁵. Происходящее от трех последних причин хотя и не вменяется в грех, но все равно именуется скверной. Поэтому искусившемуся необходимо исполнить установленное молитвенное правило, исповедаться и не прикасаться к святыне в тот день. Для стяжания чистоты и целомудрия надо бороться со всеми указанными причинами, уметь их распознавать и не принимать одно за другое. Сама по себе эта сфера очень широка и глубока, важную роль здесь играют нервная система, впечатления от зрения и слуха, но, чтобы не создавать себе лишних искушений, следует обратить внимание и на пятую причину. О телесных болезнях, относящихся к данной теме, как о неприятных делах, редко говорят. Однако представляется целесообразным кратко об этом сказать, поскольку некоторые во время болезни не знают, отчего они страдают.

       Одной из причин ночного осквернения у мужчин является простатит, т. е. воспаление предстательной железы, которая находится между мочевым пузырем и прямой кишкой. Ее функция связана с продолжением рода, и в ней вырабатываются простагландины и гормонально активные субстанции. Регуляция функции предстательной железы осуществляется нервной и эндокринной системами. Простатит возникает исподволь, незаметно у 50 % мужчин старше 30 лет, но может появиться гораздо раньше – и в 18, и в 20 лет. И в этом нет ничего удивительного, поскольку факторы, ведущие к его развитию, слишком распространены в нашей жизни. Болезнь может проявиться внезапно, как острое воспаление, однако значительно чаще развивается в хронической форме, не беспокоя мужчину слишком сильно. Хронический простатит протекает волнообразно, периодические обострения сменяются более или менее длительными ремиссиями, во время которых болезнь никак не дает о себе знать. При длительном течении болезни отмечается быстрая утомляемость, снижение работоспособности и нарушение сна. Хронический простатит делает больного крайне раздражительным, брюзжащим, недовольным и озабоченным только собственным самочувствием. Для диагностики надо сделать УЗИ предстательной железы и обратиться к врачу-урологу.

       К группе риска по простатиту относятся тяжелоатлеты, велосипедисты, профессиональные водители и работники офисов, «моржи» и многие другие в силу своего образа жизни. Простатит содержит в себе много начал, доподлинно известно, какие причины могут его вызывать: 1) перенесенная острая инфекция; 2) застойный процесс в предстательной железе; 3) снижение иммунитета; 4) переохлаждение, простуда; 5) нарушение крово - и лимфо-обращения в органах малого таза, т. е. затрудненный отток венозной крови в результате гиподинамии; 6) алкоголь в любом проявлении; 7) аллергия; 8) хронические воспалительные заболевания организма.

       Рассмотрим эти причины подробнее.

       1. Основная причина развития простатита – это попадание в железу инфекции, которая может попасть из мочевого пузыря, мочеиспускательного канала, прямой кишки, по кровеносным и лимфатическим сосудам малого таза. Возбудителями простатита могут быть вирусы, бактерии и грибки, а пусковым механизмом – предрасполагающие факторы, описанные ниже. Если мочеиспускания болезненные и моча с хлопьями, то нужна антибактериальная терапия уроантисептиками и антибиотиками. Препараты для антибактериальной терапии, дозы и схемы лечения обязательно должны быть подобраны индивидуально врачом-урологом после соответствующей диагностики. Никогда нельзя прерывать или приостанавливать прием препаратов без консультации с доктором. В некоторых случаях необходимо проводить комплексное профилактическое лечение 1–2 раза в год.

       2. Застойный процесс, связанный с перерывами в половой жизни (например, у моряков дальнего плавания, вахтенных работников, людей, находящихся в длительной командировке) или вообще ее отсутствием. Застойный процесс способствует размножению микроорганизмов и развитию воспалительного процесса в железе. Для борьбы с застоем и снятия воспаления урологи рекомендуют различные физиотерапевтические процедуры (направленные на усиление кровообращения в органах малого таза), а также массаж предстательной железы, при котором скопившийся в ней застойный секрет выдавливается в протоки и, в конечном счете, мочеиспускательный канал. С другой стороны, массаж улучшает кровообращение в органе, что усиливает действие антибактериальной терапии. Этот метод является одним из ведущих в комплексном лечении, однако надо иметь в виду, что от массажа предстательная железа начинает функционировать активнее, выбрасывает много гормонально активных веществ и половое влечение повышается. При воспалении полезно обильное питье (1,5–2 литра в сутки) для того, чтобы вымывать флору. Рекомендуется фиточай из комплекса лекарственных средств, таких как брусничный лист, спорыш, ромашка, семена тыквы, листья толокнянки, корень солодки, шишки (соплодия) хмеля, листья лещины обыкновенной, цветки календулы, трава фиалки трехцветной, трава хвоща, корневище и корень девясила. Очень хорошее антисептическое и противовоспалительное действие оказывают горячие микроклизмы с цветками медицинской ромашки (по 20 мл t° 38–42° С, утром и вечером 10 дней). Это немного снимает отек. Длительный застой бывает не только из-за отсутствия адекватного опорожнения предстательной железы (т. е. половой жизни), но также от слабой двигательной активности (если человек много сидит), употребления обильной острой и пряной пищи (перца, острых соусов и приправ, соленых огурцов и тому подобного). Поэтому следует больше двигаться и соблюдать соответствующую диету.

       3. Инфекция легко присоединяется, если снижается иммунитет. Угнетению иммунной системы способствуют: сильное и хроническое переутомление²⁶, перетренированность у спортсменов, плохой сон и регулярное недосыпание, неполноценное и нерегулярное питание, хронический стресс и другие причины. Часто для успешного лечения необходима консультация иммунолога и проведение ряда специальных анализов.

       4. Бурно реагирует предстательная железа на переохлаждение, сквозняки и сырость. Если человек 30 минут находился под холодным дождем, два часа ехал в заиндевевшей электричке или отдохнул на холодном камне, то может заболеть острым простатитом. Сильно рискуют «моржи», особенно если после бани минут 10 проплавать в проруби. Не повредит только краткое окунание. Есть и сезонные обострения простатита (как и любого хронического воспаления). Чаще это бывает весной и осенью, когда стоит неустойчивая сырая и холодная погода. Поэтому надо стараться не мерзнуть подолгу, не сидеть на холодном и носить теплое белье.

       5. Слабый отток венозной крови из области малого таза, где находится предстательная железа, бывает очень часто у людей, проводящих много времени в мягком глубоком кресле и ведущих малоподвижный образ жизни. В первую очередь рискуют профессиональные водители, работающие на компьютере и все те, кто весь день сидит и ленится встать и поразмяться. Для водителя повышается риск заболевания, если в машине мягкое глубокое кресло. Отрицательно сказываются регулярные запоры, в таких случаях можно пользоваться легкими слабительными средствами. Физические упражнения уменьшают застой и «разгоняют» кровь. Очень благоприятно действуют пешие прогулки, хотя бы по полчаса в день. После сна в горизонтальном положении полезно поделать ногами велосипедные движения 15–20 секунд, чтобы кровь не застаивалась. Надо стараться сидеть на жестком стуле, а не в мягком кресле. Через каждый час сидения следует проводить 5–10-минутный перерыв для выполнения физических упражнений, сделать несколько приседаний. Венозный отток улучшают такие препараты, как «Эскузан» и другие.

       6. Алкоголь в любом виде вызывает отек предстательной железы. Кровь застаивается, ухудшается венозный отток (то же венозное полнокровие). Очень агрессивны по отношению к предстательной железе всевозможные коньяки и тому подобное, особенно если она неспокойна.

       7. От аллергии применяют антигистаминные средства.

       8. Хронические очаги инфекции в организме (например, тонзиллит, нелеченые кариозные зубы) и хронические воспалительные заболевания (например, хронический бронхит) облегчают микробам путь проникновения в предстательную железу.

       Перечисленные причины тесно взаимосвязаны и, как правило, действуют в комплексе. Так, например, алкоголь и (или) переохлаждение вызывают застой крови в области малого таза, в результате чего может присоединиться инфекция как извне, так и из очагов хронической инфекции в организме. Аллергические реакции, возникающие в процессе воспаления, усугубляют клинические проявления. Лечение простатита обязательно должно состоять из комплекса лечебных мероприятий, и пренебрегать нельзя ни одним из них. При лечении простатита благоприятную роль оказывает воздействие на вегетативную нервную систему. Не следует затягивать с лечением в надежде, что «само пройдет». Лечение на ранней стадии заболевания не позволит бактериям «обосноваться» в железе, в противном случае может возникнуть хроническое воспаление, трудно поддающееся лечению. Избежать этого неприятного и сложного заболевания значительно проще, чем его вылечить, поэтому для успешной борьбы с ним нужна активная профилактика. Кроме перечисленных выше рекомендаций, следует обратить внимание и на диету. В суточном рационе не должно быть избытка мучных и молочных продуктов, напротив, необходимо включать достаточное количество витаминизированной пищи и пищевых волокон растительного происхождения (овощи, фрукты, отруби и тому подобное). Полезно употреблять необжаренные тыквенные семечки, штук 20 утром натощак, или по две капсулы препарата «Тыквеол» за 30 минут до еды. Тыквенные семечки богаты цинком, который играет важную роль в обменных процессах предстательной железы. Однако надо заметить, что благодаря тыквенным семечкам не только уменьшается отек предстательной железы, но в то же время растормаживается ее функция, увеличивается количество мужского гормона тестостерона и повышается половое влечение. Также в качестве профилактического средства можно пить фиточай из лекарственных растений, перечисленных выше. Только на ночь нельзя пить много жидкости, т. к. полный мочевой пузырь давит на предстательную железу, вызывает ее раздражение, что может провоцировать осквернение. Плохо сказываются на предстательной железе большие дозы кофеина (его много в чае, кофе и кока-коле). Сильно реагирует предстательная железа на газированную воду, обильную острую и жирную пищу, особенно на ночь. Поэтому вечером лучше съесть что-либо постное. Перец, соленые огурцы и тому подобное раздражают предстательную железу и стимулируют осквернения. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит: «Горячительная пища должна быть изгнана с трапезы воздержника, как возбуждающая телесныя страсти. Таковы перец, имбирь и другия пряности»²⁷. Осквернения может провоцировать изобильная белковая пища, т. к. она содержит вещества, которые являются субстратами половых гормонов. Нужно заметить, что потребление продуктов с повышенным содержанием животных жиров считается в настоящее время фактором, способствующим развитию рака предстательной железы. Снижает же риск возникновения рака бета-каротин, который содержится в моркови.

       Одним словом, тот, кто стремится к чистоте и хочет избежать встречи с этим коварным и сложным заболеванием, должен вести здоровый, подвижный образ жизни и поддерживать себя в хорошей физической форме²⁸.

Оглавление

Стяжание чистоты и целомудрия

       Целомудрие есть здравое рассуждение, которое не попускает уклоняться ни к необузданности, ни к окаменению, все благое хранит, а худое отвергает. Целомудрие собирает помыслы и возводит их к Богу. Без него душу одолевают не только чревобесие и блуд, но и все страсти и мирские помыслы. Целомудрие же все страсти укрощает, удерживает «безсловесныя стремления души и тела» и направляет их к Богу.

       Добродетелью целомудрия более, чем любой другой, люди уподобляются ангелам и, еще находясь на земле, имеют жительство на небесах. Для стяжания совершенного целомудрия и истинной чистоты недостаточно одного только телесного поста. Необходимо приложить еще и сокрушение сердца, и непрестанную молитву к Богу, и частое поучение Священному Писанию, и труд, и рукоделие. Все это может удержать непостоянные стремления души и отвлечь ее от скверных мечтаний. Больше же всего помогает смирение души, без которого не только блуд, но и другие страсти невозможно победить. Следует всячески хранить сердце от скверных помыслов, так как из него, по слову Господню, исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы… (Мф. 15, 19). Пост предназначен не только для удручения тела, но и для трезвения ума, чтобы он не помрачался от множества пищи и не изнемог в наблюдении за помыслами. Надо стараться не только телесно поститься, но и, следя за помыслами, поучаться духовным вещам, без чего невозможно подняться к высоте истинного целомудрия и чистоты. Врач душ человеческих говорит: «Всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28), – тем самым называет причину болезни для исцеления скрытого в душе недуга. Господь желает исправить прежде всего душу человека, который глаза, данные на благо, употребил во зло. Ради этого и премудрая притча говорит: «Всяцем хранением блюди твое сердце: от сих бо исходища живота» (Притч. 4, 23). Следует сначала очищать внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее их чисто (Мф. 23, 26). Когда появятся в мысли от диавольского злодействия образы женщин, даже матери, или сестры, или других неких жен благоговейных, надо быстро изгнать их из сердца, поскольку мысли об этих лицах при долгом пребывании в памяти бесы могут использовать, чтобы низринуть в крайне скверные и гнусные помышления. Необходимо блюсти главу змиеву (Быт. 3, 15), то есть начала злых помыслов, с помощью которых он пытается вползти в душу. Нельзя принимать главу, то есть прилог помысла, иначе вползет и остальное тело змия и низведет мысль на беззаконное дело. Следует, по Писанию, во утрия избивать вся грешныя земли… (Пс. 100, 8), то есть светом разума истреблять греховные помыслы из земли сердца и, пока они еще младенцы, разбивать их о Камень – Христа (Пс. 136, 9). Если они возрастут, будет очень трудно победить их. Дар девства стяжается не столько телесным воздержанием от жены, сколько страхом Божиим, душевной святостью и чистотой. Даже святой Василий Великий смиренно говорил: «И жены не знаю, и не девственник». Юным особенно надо избегать бесед с женщинами, даже с благочестивыми. Хорошо и от всех людей удаляться, тогда брань становится легкой и быстрее человек преуспевает. Кто хочет сохраниться от греховных соблазнов и искушений, тому надо довольствоваться малым, употреблять совсем немного воды, пребывать в молитве и бдении, побольше общаться с духовными и искусными отцами и стремиться получать у них наставления. Обучаться нужно не только телесному воздержанию, но и сокрушению сердца и частым молитвам с воздыханиями, чтобы печь плоти, которую вавилонский царь на каждый день возжигает похотными разжжениями, угасить росою Святого Духа. Надежным оружием в этой брани является бдение. Как охранение себя днем приготовляет святость пребывания ночью, так и бдение ночью приготовляет чистоту дня.

       Кто сластолюбиво угождал телу, тот должен соразмерно употребить труды постничества для угнетения своей плоти. Сластолюбие надо исцелить злостраданием, а праздность – телесными трудами. Тогда приходят радость духовная и наслаждение чистотой целомудрия и неизреченной сладостью нетленных благ духовных. Если же человек сластолюбиво услаждает вкус, то непременно нападут на него все греховные чувства. Такой, даже если думает, что не может разжигаться похотью от старости, будет осужден за прелюбодеяние, так как не рождает он целомудрия. Целомудренным же можно назвать того, кто и зрением не услаждается.

       Когда душа во сне не внимает ни одному образу скверного мечтания, это является признаком стяжания целомудрия. Хотя такое движение в грех и не вменяется, но показывает, что душа больна и от страсти не избавилась. Когда в сонном видении происходят срамные мечтания и скверное искушение, уныние и другие скрытые недуги души становятся явными.

       Не надо думать, что чистоту девства невозможно стяжать, подпав тлению и неистовству телесному. Где будут употреблены болезни покаяния с утомлением тела и потекут реки слез сокрушения сердечного, там все твердыни греха упадут, угаснет всякий пожар страстей и совершится преображение свыше пришествием Святого Духа. Тогда будет душа храмом чистоты и девства, в который сверхъестественный Бог сходит со светом и радостью неизреченною и, как на престоле славы, на высоте ума садится, дает мир силам души, говоря: «Мир Мой даю вам от сопротивных страстей, мир оставляю вам, чтобы вы усовершились в вышеестественное состояние».

       Святые отцы часто повторяют, что невозможно совершенно стяжать добродетель чистоты без истинного смиренномудрия. Кто хочет законно подвизаться, тот должен надеяться не на свою силу, но на помощь Божию. Не перестанет человек побеждаться духом блуда, пока не поймет, что ни своим тщанием, ни своим трудом, но только Божиим покровом и помощью избавляется от этого недуга и на высоту чистоты восходит. Невозможно человеку на своих крыльях к этой высокой и небесной почести святыни возлететь и быть подражателем ангелам, если от земли и грязного болота не возведет его благодать Божия.

Оглавление

О сребролюбии

       Богатство – слепой путеводитель и безумный советник. Губит свою бесчувственную душу тот, кто употребляет богатство порочно, для зла и роскоши. Любостяжание заключается не только в стяжании множества вещей, но и в пристрастном владении чем-либо без нужды или больше необходимого. Кто, не довольствуясь тем, что имеет, желает большего, тот порабощает себя страстям, беспокоящим душу и влагающим в нее злые помыслы и пустые мечтания. Одежда по размеру и полезна и красива, а длинная и путающаяся под ногами препятствует всякому делу и нелепа. Так и стяжание, превосходящее потребности тела, препятствует душе подвизаться и спасаться.

       Страсть сребролюбия происходит от неверия и приходит как бы извне, и эту болезнь можно легко излечить при надлежащем прилежании и внимании. Если же предаваться нерадению, она может быть хуже других страстей и очень трудно тогда от нее избавиться. Святой апостол Павел говорит: «Корень бо всем злым сребролюбие есть» (1 Тим. 6, 10). Причина сребролюбия кроется в злом и растленном произволении человека. Когда душа холодна к подвигам и имеет мало веры, этот недуг внушает уважительные на вид причины и убеждает в необходимости приобретения каких-либо вещей. Например, он мысленно обрисовывает иноку старость и немощь тела и говорит, что подаваемое на телесные нужды из общежития совершенно недостаточно не только немощному, но и здоровому, что в монастыре не заботятся как надо о больных и, если не запастись деньгами, впоследствии придется влачить жалкое существование и умереть от нищеты. Потом сребролюбие внушает, что невозможно находиться в монастыре из-за тяжелых работ и строгости начальства. И когда такими помышлениями убедит инока отложить у себя хотя бы одну монету, тогда склоняет его научиться рукоделию втайне от настоятеля, чтобы приобретать и копить деньги. Сребролюбие прельщает пустыми надеждами, обещая увенчать труды отдыхом и беспечалием. Увлекшись помышлениями о приобретении, инок не видит действия прочих страстей и своих падений. Он не замечает ни неистовства гнева, если придется ему потерпеть убыток, ни помрачения от печали, если лишится надежды приобретения, но как некоторым бывает богом чрево, так ему становится золото. Поэтому и святой апостол Павел сказал, что сребролюбие есть не только корень… всем злым (1 Тим. 6, 10), но еще идолослужение (Кол. 3, 5). Сребролюбец, умом отворачиваясь от любви Божией, любит золотых, человеческих, идолов. В такой великий грех ввергает этот недуг. Помрачившись помыслами, инок уже не слушается старших, но негодует, смущается, ропщет на все, прекословит и теряет всякое благоговение. Такой становится как конь необузданный. Он не довольствуется повседневною пищею и говорит, что Бог не только в том месте находится, и если он не удалится из монастыря, то неминуемо погибнет. Поддавшись таким растлевающим мыслям и надеясь на запас денег, сребролюбец готовится уйти из монастыря, поэтому гордо и дерзко отвечает на замечания и увещания начальства и ведет себя как пришелец, не заботясь о нуждах монастыря. Он не только ищет повод уйти, но и других склоняет к тому же, прельщая разными уговорами. Так сребролюбивый разжигается огнем своих денег, поскольку никогда не может безмолвствовать в монастыре. Когда же бес выведет инока из монастыря, тогда заставляет его день и ночь делать те хозяйственные дела, которые в общежитии в положенные часы он делал нерадиво. И ни обычные молитвы, ни правило поста, ни бдение бес не дает исполнять, но, связав его безумным сребролюбием, принуждает усердно заниматься рукоделием.

       Страсть сребролюбия может иметь три вида, которые одинаково отвергаются Священным Писанием и учением святых отцов. Первый – когда иноки стяжают и собирают то, чего и в миру не имели. Так, Гиезий захотел стяжать богатство, которого прежде не имел, и за это лишился благодати пророчества, вместо благословения заслужил проклятие и заболел проказой (4 Цар. 5, 22–27). Второй вид сребролюбия – когда человек жалеет об оставленных имениях и те материальные средства, которые принес в жертву Богу, отрекшись от них, хочет себе вернуть. Например, Иуда сначала оставил все и пошел за Христом, но потом захотел скопить деньги и от этого не только дерзнул предать Христа, но отпал от апостольского достоинства и лишился жизни. Сребролюбие третьего вида, связав инока неверием и холодностью, не дает совершенно отречься от вещей мира, внушая страх перед нищетой и неверие в Промысл Божий, заставляет нарушать обеты, данные при отречении от мира. Поддавшись ему, Анания и Сапфира утаили из своего имения некоторую часть и за это были наказаны смертью (Деян. 5, 1–10).

       Великий Моисей во Второзаконии таинственно заповедует тем, кто отрекается от мира, но из-за неверия еще держится земных вещей, вообще не выходить на брань, чтобы не сделать робкими сердца братьев своих (Втор. 20, 8). Кто в начале подвигов показывает себя слабым и ленивым, тот отвращает других от евангельского совершенства, заражая их своей боязнью. Такие превратно толкуют учение Господа: «Блаженнее есть паче даяти, нежели приимати» (Деян. 20, 35) и сказанное богатому юноше: «Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди в след Мене» (Мф. 19, 21). Извращая смысл этих слов, они оправдывают ими свое сребролюбие и думают, что лучше владеть богатством и от избытков своих раздавать неимущим. Отрекающиеся от мира и желающие приблизиться к иноческому совершенству не должны опасаться вольной нищеты, но, добрым подвигом подвизаясь, по примеру святого апостола Павла, делами рук своих служить своим нуждам. Если бы прежнее богатство было нужно для совершенства, то святой апостол Павел не пренебрег бы им. Некому сенатору, постригшемуся в монахи, но не освободившемуся от пристрастия к почестям, богатству и сохранившему часть своих имений, святой Василий Великий сказал, что он и сенаторского достоинства лишился, и иноком не стал.

       Кто лениво и нерадиво борется, тот даже лежащему врагу не может противиться. Так, на войне из-за желания обогащения некоторые снимают ценности с убитых, но раненые убивают их, и они погибают после победы. Они бедствуют, приближаясь к врагу лежащему и умирающему. Из-за скверного прибытка снимают с полумертвого одежду, но неожиданно им поражаются и бывают посрамлены после всех почестей. Подобно и иноки, когда целомудрием и воздержанием повергли диавола или надеются его низвергнуть, но, еще любя то, что вокруг него – богатство, власть, славу, – приближаются к нему, чтобы завладеть чем-либо таким, и умирают, сами себя приведя на заколение. Так погибли пять юродивых дев. Чистотою погубившие врага, они из-за немилосердия, которое происходит от сребролюбия, сами себя бросили на меч диавола, который, уже лежа, погубить их, стоявших, не мог. Поэтому ничего не надо желать из находящегося вокруг диавола, чтобы из-за вещей его не погубить душу. Он и сейчас хочет всех склонить к себе, как когда-то искушал Господа, говоря: «Сия вся Тебе дам, аще пад поклонишимися» (Мф. 4, 9). Диавол пытается обмануть мнимыми радостями материальных благ и легко побеждает людей, склонных к чувственным наслаждениям. Чтобы не прельщаться ими, надо всегда помышлять о неизвестности смертного часа, боясь, как бы Господь, придя внезапно и найдя совесть оскверненной сребролюбием, не сказал: «Безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал еси, кому будут?» (Лк. 12, 20). Любостяжание приносит много вреда, является причиной и поводом появления прочих страстей, которые вырастают из него как из корня. Поэтому тот, кто заботится о спасении своей души, должен исцелить эту страсть нестяжанием.

Оглавление

Нестяжание

       Мутное море страстей возможно переплыть только на легком и пустом корабле нестяжания и воздержания. От невоздержания и вещелюбия потоки страстей потопляют землю сердца и вносят в него всякую нечистоту, смущают ум помыслами, отягощают тело и приводят к лености и нечувствию. Поэтому Господь Всесовершенный и Сама Премудрость отсекает и корень пристрастия, повелевая не иметь не только богатства и стяжания, но даже отвергнуться своей воли.

       Добродетель нестяжания легче приобрести в общежитии, где о самых насущных потребностях насельники могут не заботиться, получая все в монастыре.

       При продаже или при покупке следует потерпеть некоторый убыток, чтобы не впасть в корыстолюбие. Споры же о цене посрамляют и бесчестят достоинство инока. А еще лучше найти другого какого-нибудь верного человека и возложить на него свои попечения.

       Следует ничего лишнего не стяжать или же, имея, твердо знать, что все житейское по природе тленно и может быть легко потеряно. Одно стяжание душевное надежно и некрадомо – это добродетельная и богоугодная жизнь, разумение и творение благих дел.

       Раздающие стяжание спасаются милостынею, а кто не хочет его раздать – направляется ко спасению невольными искушениями и, если претерпит случающееся, благодаря Бога за все, тоже спасется. Предпочитающие нестяжание увенчаются, как творящие вышеестественное, подобно подвизающимся в девстве, потому что тленную и земную вещь не предпочитают заповеди Божией. Но все же творение Божие не следует ненавидеть. Надо просто разумно использовать потребное для телесной жизни и спасения. Кто любит Творца, от Него просвещается и может беспристрастно употреблять вещи. Многие ветхозаветные святые владели значительным богатством, например патриарх Авраам, праведный Иов, царь Давид и другие, но они не имели пристрастия к имению, свои вещи считали Божиим достоянием и, благоразумно ими распоряжаясь, угодили Богу.

Оглавление

О гневе       

       Стремящийся к совершенству и желающий законно подвизаться духовным подвигом должен быть чужд всякого порока, гнева и ярости. Об этом так говорит святой апостол Павел: «Всяка горесть, и гнев, и ярость, и клич, и хула, да возмется от вас, со всякою злобою» (Еф. 4, 31). Страсть гнева всякую душу опустошает, смущает и помрачает, делает человека похожим на зверя. Диавольское дерево гнева и ярости бывает крепко и приносит много плодов беззакония, пока орошается злою водою гордости. Дух гнева подобен духу блуда. Он возбуждает в уме представления, как будто кто-либо из родственников или друзей подвергается оскорблению и нападкам злых людей, и побуждает мысленно заступаться за близких и отвечать обидчикам. Нельзя принимать такие воображения: кто предается им, тот бывает во время молитвы как головня дымящаяся. Этому искушению часто предаются гневливые люди, которые легко возбуждаются яростью. Они далеки от чистой молитвы и ведения Господа Иисуса Христа.

       Кто хочет исправить согрешающего брата и обличить его, должен беречь себя от возмущения, иначе, желая уврачевать другого, навлечет недуг на себя, и будет ему сказано: «Врачу, исцелися сам» (Лк. 4, 23). И еще: «Что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши?» (Мф. 7, 3). В Ветхом Завете заповедуется: «Да не возненавидеши брата твоего во уме твоем» (Лев. 19, 17). От страсти злопамятства необходимо удаляться и забывать вражду, так как злопамятство подобно огню, скрытому в соломе. За оскорбившего надо молиться и делать ему добро насколько возможно. Это нужно, чтобы избавить душу от страсти и иметь дерзновение во время молитвы. Молящийся за обидчиков сокрушает бесов, а кто мстит обидевшему, будет терпеть соблазны во время молитвы. Собирающие в себе обиды и памятозлобие не получают никакой пользы, подобно льющим воду в решето. Злопамятство помрачает ум молящегося, и молитва его становится неугодной Богу. Господь в Евангелии повелевает оставить дар перед алтарем и примириться с братом (Мф. 5, 24), поскольку нельзя угодить Богу, имея в себе ярость и злопамятство. Желая изгнать гнев из сердца, Врач души повелевает примириться с ближним не только когда виноват перед ним, но и если пришлось от кого-либо претерпеть оскорбление, независимо от причины обиды. Только примирившись с братом, можно без смущения принести Богу дар молитвы. Хотящий истинно помолиться, но гневающийся и вспоминающий обиды подобен хотящему ясно видеть, но засоряющему свои глаза. Нельзя никого проклинать во время молитвы, иначе она будет отвержена Богом. Необходимо считать свой долг пред Богом чрезвычайно большим, как бы в 10 тысяч талантов²⁹, и если не простить от сердца брату согрешения его, то и Господь не оставит долг и предаст мучителям (Мф. 18, 34). Поэтому следует ревностно бороться со своей внутренней болезнью, а не с людьми. Сам Спаситель учит в Евангелии: «Всяк гневаяйся на брата своего всуе, повинен есть суду» (Мф. 5, 22). Ненавидящий брата своего назван человекоубийцей (1 Ин. 3, 15), так как убивает мысленно, а Бог видит сделанное мыслию и расположением и в зависимости от произволения воздаст каждому или венцы, или муки. Когда дух гнева помрачает мысль, человек не имеет в себе света рассуждения и не может быть храмом Святого Духа.

       Совершенно излечить эту страсть можно, если положить себе за правило ни по справедливой, ни по несправедливой причине ни на кого не гневаться. Следует постоянно размышлять о неизвестности часа смерти и помнить, что за гнев и ненависть человек справедливо будет осужден. И не будет ему тогда пользы от целомудрия и отречения от земных вещей, от поста и бдения. Надо удерживать не только проявления гнева делом, но не гневаться и в мыслях. Важно очищать сердце от памятозлобия и изгонять из него помыслы, враждебные по отношению к собратиям. Это принесет больше пользы, чем молчание во время распаления яростью, так как Евангелие заповедует пресекать в первую очередь не плоды, а корни согрешений. Когда корень ярости будет удален из сердца, тогда ни ненависть, ни зависть не совершатся на деле.

       Ярость помогает намерениям бесов и всякому их коварству. Поэтому никогда демоны не мешают изливаться гневу, но, увидев его связанным кротостью, под разными «праведными» предлогами стремятся возбудить гнев. Не следует раздражаться яростью ни по праведным, ни по неправедным причинам, чтобы не давать меч врагам. Инок пренебрег богатством и славой, а если он спорит из-за них, то он очень далек от чистой молитвы. Кроме того, такой забыл, что говорит царь и пророк Давид: «Престани от гнева и остави ярость» (Пс. 36, 8). И еще царь Соломон сказал: «Отстави ярость от сердца твоего, и отрини лукавство от плоти твоея» (Еккл. 11, 10). Такой инок забыл и заповедь святого апостола Павла молиться, воздеюще преподобныя руки без гнева и размышления (1 Тим. 2, 8).

       Только тогда ярость употребляется естественно и во благо, когда она направлена против страстных и сластолюбивых помыслов, на грех и на сатану. В этом случае гнев безгрешный и благой, по слову царя Давида: «Гневайтеся, и не согрешайте» (Пс. 4, 5). Не гневаясь на страсти и на всеваемые врагом лукавые помыслы, нельзя стяжать чистоту. Поэтому праведный Иов говорил: «Безчестнии же и похуленни, скудни всякаго блага» (Иов 30, 4). Бесы боятся ярости против них, разрушающей все их внушения. Если же на людей обратится ярость, она истребит благие помыслы. По своей природе гнев имеет свойство истреблять все помыслы – как порочные, так и праведные, подобно тому как и псы иногда, наравне с волками, дерзко расхищают овец. Ничто так не усмиряет и не укрощает гнева, как мужество и милосердие.

       Уздой для ярости служит благовременное молчание. Для истребления неправедного гнева подвижнику следует постоянно размышлять о смирении Христовом. Сокрушится любое жестокое и каменное сердце при воспоминании о смирении Единородного Сына Божия, несправедливо претерпевшего безмерные страдания. Смотрящий на смирение Христово будет считать себя землей и пеплом, и не сможет обладать им ярость и гнев.

Оглавление

Кротость

       Хотящий научиться безмолвствовать всегда должен быть кроток сердцем. Святой Исидор говорил, что для стяжания добродетелей недостаточно обучения, нужна еще и кротость, то есть безгневие. Царь Давид возвещает, что Сам Господь наставит кроткия на суд, научит кроткия путем Своим (Пс. 24, 9). Так и премудрый Иисус, сын Сирахов, пишет: «Мнози суть высоцы и славни: но кротким открываются тайны» (Сир. 3, 19). Господь говорит: «На кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих» (Пс. 66, 2). И в святом Евангелии благовествуется: «Блажени кротцыи: яко тии наследят землю» (Мф. 5, 5). Поэтому не следует никого смущать или смущаться, если только дело не касается благочестия.

       Ищущим совершенства кротости надо стремиться не гневаться не только на людей, но и на животных и на бездушные вещи.

       Кто стяжал кротость, тот победил бесов. Ни одной добродетели так не боятся бесы, как кротости. Ее стяжал великий Моисей, названный кротчайшим из всех людей. Царь Давид молился: «Помяни, Господи, Давида и всю кротость его» (Пс. 131, 1), зная, что кротких Господь не оставит. Сам Спаситель заповедует подражать Своей кротости, говоря: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11, 29). Поэтому надо проявлять кротость ко всем людям. Кто удаляется от пищи, но ярость изобретает в уме лукавыми помыслами, тот подобен всепроходящему кораблю, имеющему кормчим демона.

       Для стяжания добродетели кротости следует устремлять душу к любви, больше молчать, терпеть без смущения все случающееся, умеренно питаться и непрестанно молиться.

Оглавление

Печаль мирская

       Страсть печали тлетворна для души, ума и тела и часто бывает причиной смерти людей, помышляющих только о земном. Многое и неблагоразумное сокрушение сердца помрачает разум, истребляет чистую молитву и умиление души и производит сердечную болезнь. При этом бесы вводят человека в отчаяние, жестокость и нечувствие. В таком случае надо укреплять душу словами псалма: «Вскую прискорбна еси, душе моя? И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой» (Пс. 41, 6). От дел закона никто не оправдается, но все спасаются даром и верою по неизреченному милосердию Божию.

       Все страсти, кроме печали, способствуют сластолюбию. А дух печали иcсушает и отсекает всякую душевную сласть, как сказано: мужу же печальну засышут кости (Притч. 17, 22). Печаль увещевает отшельника не принимать никакого подаяния от мирских людей, а затем понуждает бежать со своего места. Она подобна ехидне, вкушение плоти которой в определенной мере нейтрализует яды других зверей, но чрезмерное вкушение приводит к гибели. Этому духу предал святой апостол Павел коринфского беззаконника и просил коринфян утвердить к нему любовь, да не како многою скорбию пожерт будет таковый (2 Кор. 2, 7).

       Во время беды или напасти, чтобы не предаться губительной печали, нужно вооружиться терпением и смиренномудрием. Терпение всякой скорби приносит духовную пользу. Но если кто не уврачует скорбь смиренномудрием, то повредит своей душе.

       Необходимо подвизаться против духа мирской печали, ввергающей душу в отчаяние, которое не попустило Каину и Иуде покаяться. От печали происходят: уныние, нетерпение, ярость, ненависть, прекословие, отчаяние, леность к молитве. Врачуется она молитвою, надеждою на Бога, и поучением Священному Писанию, и пребыванием с благоговейными людьми.

Оглавление

Печаль покаяния

       Спасительно печалиться только о согрешениях с благой надеждою. Святой апостол Павел сказал: «Печаль бо, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает: а сего мира печаль, смерть соделовает» (2 Кор. 7, 10). Печаль, яже по Бозе, питает душу надеждою покаяния и соединена с радостью. Она делает человека послушным и усердным ко всякому благому делу, а также смиренным, кротким, незлобивым и терпеливым. От этого проявляются в человеке дары Духа Святого, то есть радость, любовь, мир, долготерпение, благость, вера, воздержание. Печаль покаяния спасительна и полезна: подает терпение в болезнях и искушениях, питает сердце слезами и восставляет падшие силы души. От нее бывает тишина в мыслях и веселье в сердце.

       Слезы покаяния происходят от глубокого раскаяния и воспоминания падений души. Они, подобно реке, потопляют и разрушают твердыни греха. От течения слез иногда происходят горечь и болезнь, иногда же веселье и радость. Когда человек слезами покаяния, разжигаемыми Божественным огнем, очищается от ржавчины и скверны греха, тогда в уме и чувствах ощущает горести и болезни. Кто же очистился и освободился от страстей, утешается Духом Святым и исполняется неизреченной радостью от слез умиления, которые сходят в душу, как роса, во утешение и прохлаждение души.

Оглавление

Об унынии

       Уныние появляется в душе от лености и нерадения, понуждает оставлять обычное правило и является причиной помрачения ума, печали и расслабления души. От него происходят помыслы страхования и хулы. Искушаемому бесом уныния трудно прийти в обычное молитвенное настроение, его одолевает леность, и появляется в нем ропот на Творца всех. Уныние соединено с печалью и помогает ей. Тяжкий и лютый бес уныния, нападая на иноков, расслабляет их, внушает ненависть к месту пребывания и сожительствущим братиям, ко всякому делу и чтению Божественного Писания. Уныние понуждает инока уйти из обители, говоря ему, что, если не переселится в другое место, напрасно потеряет время и суетными будут все его труды. Также уныние в полдень рождает голод, который не может произойти и от трехдневного воздержания от пищи, или долгого пути, или от тяжелого труда. Иноку уныние говорит, что избавиться от него можно, если часто приходить к братии как бы ради духовной пользы или посещения больных. Когда же оно не может прельстить такими мыслями, тогда наводит крепкий сон. Уныние рождает непостоянство и заставляет инока скитаться, делает его унылым и праздным, понуждает обходить монастыри и размышлять только о том, где бывают лучше обеды и пиры, постепенно втягивая его в мирские дела, так что доводит и до отречения от иноческого обета. От праздности происходит любопытство, а от него – бесчиние и всякие пороки. Поэтому святой апостол Павел, как премудрый врач для излечения недуга уныния, говорит: «Повелеваем же вам, братие, о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучатися вам от всякаго брата безчинно ходяща, а не по преданию еже прияша от нас… Таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да с безмолвием делающе, свой хлеб ядят… яко аще кто не хощет делати, ниже да яст» (2 Сол. 3, 6; 12, 10). И святые отцы заповедуют инокам, особенно юным, избегать праздности, поскольку терпеливым деланием и уныние отгоняется, и пропитание приобретается. Не только для своих нужд святые отцы занимались рукоделием, но подавали милостыню странникам, нищим и заключенным. На трудящегося нападает один бес, а праздного пленяет множество духов.

       Авва Моисей, искуснейший из отцов пустыни Скит, для борьбы с унынием советовал не ходить в гости к другим братиям, но в своей келлии бороться с ним терпением, усердною молитвою и рукоделием. Необходимо со стенанием и слезами молиться Человеколюбцу Богу об избавлении от уныния и лукавых помыслов, а также следует избегать празднословия и поучаться Священным Писанием. Хотящий отогнать уныние должен отвергнуть от себя излишний сон, изнурять свое тело и непрестанно заниматься духовными упражнениями.

Оглавление

Терпение

       Терпение отгоняет уныние и другие губительные страсти. Всякий враг воюет, пока видит, что может что-либо сделать; если же ему ничего не удается, то отходит совсем или на время. Хотящий победить врага должен иметь терпение, ибо претерпевый… до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22). Святой апостол Павел утешает терпеливо переносящих скорби и гонения, говоря: «Праведно у Бога, воздати скорбь оскорбляющим вас, а вам оскорбляемым отраду» (2 Сол. 1, 6–7).

       Терпение есть основание всех добродетелей, без него нельзя стяжать ни одной из них. Оно побеждает отчаяние, научает душу не унывать от множества браней и напастей. Господь, зная терпение праведного Иова, попустил ему великие скорби, чтобы привести его к совершенству и показать назидательный пример другим. Познавший пользу терпения старается приобрести его прежде всех добродетелей. Духовная брань ведется на всяком месте, и без терпения невозможно обрести покой. Если предстоят две беды: одна, имеющая последствия во временной жизни, а другая – в вечной, то надо избирать первую. Святой Исаак говорит, что лучше терпеть беды ради любви Божией и прибегать к Нему с надеждою вечной жизни, чем из-за боязни искушений отпасть от Бога в руки диавола и с ним отойти в муку. Господь избавляет от вечных мук ради терпения напастей. Терпение подобно неподвижной скале среди ветров и волн житейских. Терпеливый не изнемогает при злоключении и не превозносится при благоденствии, поэтому избегает сетей врага.

Оглавление

О тщеславии

       Страсть тщеславия многообразна и тонка, охватывает почти всю вселенную и всем демонам открывает двери, подобно некому предателю города. Искушаемый ею не сразу может ее распознать. Прилоги других страстей бывают очевидны, с ними легче бороться, поскольку виден враг. Тщеславие же может притаиться незаметно и присутствовать во всяком начинании: в слове и в молчании, в рукоделии и в бдении, в посте и в молитве, в чтении и в безмолвии, в долготерпении. Всем этим тщеславие ухищряется поразить воина Христова. Кого не заставит тщеславиться многоценными одеждами, того худыми ризами покушается привести к тому же. И в кого почестями не вложило самомнения, того терпением бесчестья возносит в гордыню. Если же не смогло побудить тщеславиться ради искусства красноречия, то восхваляет молчаливого как безмолвника. И кого не склонило к расслаблению изысканными яствами, того расслабляет, хваля как постника. Так во всяком деле и начинании лукавый бес тщеславия находит повод к брани. Он низводит ум отшельника с высоты богомыслия, внушает ему многие слова и дела, погубляет молитву. Тщеславие рождает помысл гордости и вводит за собой все прочие страстные помыслы. Если отшельник дойдет до некоторой степени бесстрастия и затем стяжет коня тщеславия, то он носится по городам ради похвалы и славы. Тогда дух любодеяния его встречает и, заключив в некий хлев, наказывает его, чтобы не оставлял своего одра болезни, подражая бесчинным больным.

       Насколько живущие в миру, но очищающие свои чувства и сердце от всякой лукавой похоти похвальны и блаженны, настолько пребывающие в горах и пещерах, но желающие человеческой похвалы и славы несчастны и порочны. Последние будут осуждены Богом как прелюбодействующие. Желающий, чтобы в миру прославлялись его жизнь и имя, любодействует пред Богом, подобно древнему иудейскому народу.

Оглавление

Самоуничижение

        Самоуничижение противоположно тщеславию и истребляет его. Уничижающий себя пред Богом легко отвергает приходящие в сердце помыслы тщеславия и похвалы. Следует всегда помнить, что Бог разсыпа кости человекоугодников (Пс. 52, 6), и ничего не делать ради человеческой похвалы, а только от Господа искать воздаяния. Также надо беречь ум от самовосхваления, чтобы не впасть в искушение и не согрешить, помня, что все благое человек может совершить не одними своими трудами, но при содействии Божием.

       Преуспевающему в добродетели нечистый и многокозненный бес тщеславия внушает, что он подвизается больше остальных и достоин руководить другими. В таком случае надо прибегнуть к самоуничижению, вспомнить какой-либо грех и спросить помысл тщеславия, достойны ли делающие такое высоты священства и могут ли наставлять других. Тогда тщеславие не сможет ничего ответить и убежит от стыда. Также надо сознавать свое несовершенство, думая, что невозможно человеку вполне исполнить все заповеди, как купели не вместить море, и что правда человеческая несравнима с правдой Божией.

Оглавление

О гордости

       Страсть гордости свирепее всех остальных. Больше всего она нападает на совершенных и старается низвергнуть поднявшихся на высоту добродетелей. В сердцах гордых водворяются страсти бесчестья. Ничто так сильно не вредит, как помыслы гордости. Другие страсти, главным образом, воюют против противоположных им добродетелей и помрачают душу отчасти. Гордыня же не часть души, но всю ее помрачает и низводит в крайнее падение. Из-за гордости светлый ангел, украшенный всякой добродетелью и премудростью, стал считать, что все совершенства принадлежат его естеству, а не по благодати Божией даны ему, и, возомнив себя равным Богу, ниспал с неба. Его мысль обличает святой пророк Исаия, говоря: «Ты же рекл еси во уме твоем: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой… взыду выше облак, буду подобен вышнему» (Ис. 14, 13–14).

       Поэтому надо всячески беречь свое сердце от смертоносного духа гордыни и, стяжав какую-либо добродетель, говорить апостольские слова: «Не аз же, но благодать Божия, яже со мною» (1 Кор. 15, 10). Также следует поучаться словами псалма: «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии» (Пс. 126, 1). И Господь учит, говоря: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15, 5). Необходимо помнить, что какой бы великий подвиг человек ни предпринимал, он не может достигнуть совершенства своими силами, а только содействием благодати. Об этом пишет святой апостол Иаков: «Всяко даяние благо и всяк дар совершен, свыше есть, сходяй от Отца светов» (Иак. 1, 17). И святой апостол Павел говорит: «Что же имаши, егоже неси приял? Аще же и приял еси, что хвалишися яко не прием?» (1 Кор. 4, 7). И спасшийся на кресте благоразумный разбойник свидетельствует, что в Царство Небесное входят только по благодати и милости Божией.

Оглавление

Смирение

       Говорящие о смирении подобны измеряющим бездну. Мы же, слепые, отрочески догадывающиеся об этом великом свете, скажем немногое. Настоящее смирение (tapinosis) не имеет ни смиренной речи, ни смиренного вида, не понуждает ни мыслить смиренное, ни, смиряясь, упрекать себя. Хотя все это признаки и разновидности смирения, но само оно есть благодать и дар свыше. Духовного совершенства можно достигнуть только смирением, которое происходит от веры и страха Божия, кротости и совершенного нестяжания. В сердцах смиренных почивает Господь, и ничто так не искореняет страсти, как блаженное смирение. Есть два вида смирения. Первое, начальное, заключается в том, чтобы считать себя меньше всех. Второе состоит в том, чтобы Богу приписывать свои исправления и добрые дела. Стремящийся к этой добродетели должен считать себя грешнее всех людей, отвратительнее всякой твари (как противоречащий своей природе) и хуже самих демонов, как побеждаемый ими и подпавший их тиранству. К ниспосылаемому Богом смирению ведут и руководствуют: молчание, смиренномудрие (tapinofrosini), смиреннословие, смиренная одежда, самоуничижение, сокрушение духа и отнесение себя к последним.

       Есть разница между смиреннословием, смирением и смиренномудрием³⁰. Смиреннословие (tapinologia) и смирение всяким злостраданием и внешними трудами приобретаются подвизающимися. Смиренномудрие же есть некая Божественная и высокая вещь. Сподобиться его могут достигшие середины преуспевания от вхождения в них Святого Духа, но только после многих трудов, имея всякое смирение. Смиренномудрие, войдя в глубину души, производит неудержимые потоки слез и очищает ум от всякой скверны помыслов. И тогда человек чувствует то же, что святой пророк Исаия, говоривший: «О, окаянный аз, яко умилихся, яко человек сый и нечисты устне имый, посреде людий нечистыя устне имущих аз живу: и Царя Господа Саваофа видех очима моима» (Ис. 6, 5).

       Смиреннословие отгоняет высокоречие. Если же смирение вкоренится в сердце, то отойдет смиреннословие. А когда свыше снизойдет смиренномудрие, то и само внешнее смирение и смиреннословие языка совершенно упразднятся, по слову святого апостола Павла: «Егда же приидет совершенное, тогда, еже от части, упразднится» (1 Кор. 13, 10). Как отстоит восток от запада, так отстоит истинное смиреннословие от истинного смирения. И насколько небо больше земли и душа тела, настолько Духом Святым подаваемое совершенным смиренномудрие выше и больше истинного смирения.

       Признаком смиренномудрия является такое душевное устроение, при котором человек, имея всякую телесную и душевную добродетель, считает себя еще большим должником пред Богом, поскольку, будучи недостоин, принял от Него благодатью дары добродетелей. И если на него найдет какое-либо искушение от бесов или от людей, он считает себя достойным и худшего и даже радуется, что за временное страдание на земле получит облегчение от будущих мук на Страшном Суде. И так, принимая скорби как дар от Бога, смиряется и всегда пребывает в духовном делании. Смиренномудрый никогда не перестает себя укорять. Благополучие и скорби он одинаково легко переносит и не смущается, не ищет чести для себя. К некому старцу пришла однажды дева и сказала, что она шесть дней шести седмиц проводит в посте, Ветхий и Новый Завет изучает каждый день. Тогда старец спросил ее: «Была ли тебе скудость как изобилие, бесчестие как восхваление, враги как друзья?» Когда же дева на все эти вопросы отвечала отрицательно, мудрый старец сказал, что она ничего не имеет, потому что не научилась смирению.

       Смирение есть дверь бесстрастия, и без него суетен труд и скорбен путь. Оно дарует всякое упокоение имеющему его в сердце своем, поскольку в него входит Христос. Смирение рождается от многих добродетелей: от послушания, терпения, нестяжания, нищеты, молчания и страха Божия. Оно также рождается от разума, а разум рождается от искушений. Познавшему себя даруется разумение всего. И кто повинуется Богу, тому повинуется все, когда воцарится в нем смирение. Поистине, от многих искушений и терпения их бывает всякий искусен и от этого познает свою немощь и Божию силу. Познавший себя не превозносится, так как все доброе, что имеет, дано ему Создателем. Никто не похваляет сосуд, что он сам себя сделал искусно, но все хвалят творца его. Когда же разобьется сосуд, тогда укоряют разбившего, а не творца сосуда.

       Смирение приобретается не согбенной шеей или грязными волосами и плохой одеждой, как многие думают, но сокрушенным сердцем и духом смирения, по слову царя Давида: «Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50, 19).

       Кто имеет в себе плоды Святого Духа (любовь, радость, мир, милосердие, долготерпение и другие), тот поистине смиренный, хотя бы и не смиреннословил. А кто смиренно говорит, но имеет в себе плоды противоположного духа (ненависть, мирскую печаль, смущение сердца, лукавство и тому подобное), в том собрание страстей. Иногда некоторые бывают послушливы и смиренно говорят, а внутри полны самомнения, лести, зависти и злопамятства. А другие внешне не таковы, но борются за правду против кого-либо и против лжи или преступления Божественного закона, устремляются к одной только истине и внутри исполнены рассуждения, смирения и любви к ближнему. Иногда они и хвалятся о Господе подобно святому апостолу Павлу, хвалившемуся о Господе: «О немощи моей похвалюся» (2 Кор. 11, 30).

       Однако пусть никто не думает, что просто приобрести смиренномудрие. Это великое дарование. Для стяжания его надо много подвизаться, проявить много мудрости и терпения против нападающих бесов и искушений, чтобы не попасть в их сети.

Оглавление

Руководство к духовной жизни

 Послушание

       От несохранения заповедей послушания и поста произошли в человеческом роде все пороки, а соблюдением их возвращаются люди к изначальному достоинству. Как говорят святые отцы, противное исцеляется противным. От непокорения и кичливости происходит все печальное, и наоборот, повиновение и сокрушение суть причины радости. Желающий не напрасно подвизаться должен быть в повиновении у искусного духовника. Соблюдающие заповеди в послушании духовнику восходят к Богу быстрее, чем подвизающиеся в посте и молитве. Новоначальным более прилично послушание, а средним, вкусившим умозрения и мужественным, – пост. Но сохранить в отношении заповедей истинное послушание Богу свойственно весьма немногим, и самым мужественным крайне трудно.

       Человеческий ум без руководителя не может взойти на небо, поэтому в Священном Писании приводится много поучительных примеров необходимости послушания наставникам. Призывая Савла к апостольскому служению, Христос не сразу исцеляет его от слепоты и не показывает Сам путь к совершенству, но посылает его к святому апостолу Анании, от которого и повелевает научиться, что… подобает творити (Деян. 9, 6). Желающий наставляться непосредственно Богом, а не духовным отцом должен вразумиться этим примером и учиться у преуспевших. И кто будет настолько горд или кичлив, чтобы следовать своему мнению и разумению, когда святой первоверховный апостол Павел, сосуд избранный, советовался с другими (Гал. 1, 18; 2, 2)! Священное Писание ясно учит, что путь совершенства открывается только наставляемому духовным отцом: «Вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя и рекут тебе» (Втор. 32, 7). О Господе Иисусе Христе написано: и бе повинуяся… отцу и Матери Своей по плоти (Лк. 2, 51). И Сам Он говорит: «Яко снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца» (Ин. 6, 38).

       Хотящие жить самовольно, без наставника, не могут шествовать богоугодно, но скачут словно по перекопанным местам. И святой Иоанн Лествичник говорит, что не имеющий наставника легко впадает в заблуждение и идущий самочинно может погибнуть, хотя бы он знал всю премудрость мира. Многие, если не все, непокоряющиеся и несоветующиеся с трудом и потом сеют много, а жнут очень мало. Некоторые же вместо пшеницы собирают плевелы.

       Желающий узнать волю Божию должен умереть всему миру и своей воле во всем и спрашивать искусных. Тогда и прежде бесстрастия он будет непобедим во всяком деле, даже если бы и великая брань предстояла. Крайне трудно самостоятельно изучить науку добродетелей, хотя некоторые и пользовались как учителем своим опытом. Усовершенствовавшиеся сами по себе, а не благодаря советам преуспевших обычно имеют самомнение. Хотя в истории Церкви бывали случаи, когда некоторые славные отцы достигли безмолвия и совершенства и без обучения в повиновении, однако это случалось крайне редко и по Промыслу Божию. Редкое же не является законом Церкви, и, чтобы сподобиться почести законно подвизающихся, всем следует руководствоваться общим преданием божественных отцов, которое говорит о необходимости повиновения тем, которые опытно прошли труды в деятельной добродетели. Нельзя переплыть морскую пучину без искусного кормчего или познать какую-либо науку без сведущего учителя, тем более невозможно научиться искусству из искусств – иноческой жизни и уподобиться ангелам без опытного и истинного наставника. На пути ко спасению встречаются множество грабителей, похищающих духовные приобретения, бесчисленные засады разбойников, кораблекрушения. Поэтому избрать жизнь без руководителя можно только от безумия и возношения. Повинующийся же отеческим заповедям еще прежде пути достиг конца, и кто основывает свое делание на незыблемом основании совершенного послушания, тот построит прекрасный духовный дом и достигнет «боготворного» безмолвия.

       Непреткновенно можно пройти путь спасения, если обращаться к рассудительным отцам, учиться у них добродетели, не следовать своим помыслам и рассуждениям. Большим благом является вопрошение обо всем, однако только искусных. Неискусных же спрашивать очень вредно, так как они не имеют рассуждения, которое заключается в том, чтобы знать «…время, потребу, устроение человече, количество, силу, разум вопрошающаго, произволение, и намерение Божие, и коегождо речения Божественнаго Писания, и ина многа». Было немало неопытных руководителей, повредивших многим неразумным, за которых по смерти будут они судимы. Право наставлять других принадлежит не всем, но лишь только тем, кому дано божественное рассуждение и различение духов (1 Кор. 12, 10), отделяющее худое от хорошего мечом слова. Каждый имеет свое естественное рассуждение, но немногие имеют рассуждение духовное, как сказал премудрый Сирах: «Советницы же твои един от тысящ» (Сир. 6, 6). Кто хочет научиться евангельскому житию, не должен отдавать себя неискусному или страстному учителю, чтобы не научиться диавольскому житию вместо евангельского, потому что добрые учителя преподают доброе учение, а злые – злое и насаждают все лукавое. Неискусные наставники многих несмысленных повредили, вместо исцеления только укорили и ввергли в отчаяние. Хотя и важно исповедовать свои помыслы духовнику, но идти надо не ко всякому, а только к духовному и рассудительному. При выборе духовника не следует смотреть только на возраст и седины, поскольку бывают и такие «старцы», которые вместо врачевства наносят раны отчаяния. Немалый труд требуется, чтобы найти настоящего наставника, не заблуждающегося ни в словах, ни в делах, ни в размышлениях³¹. Такой во всем смиренномудрствует и проводит жизнь согласно с Божественным Писанием. Молитвами и слезами надо умолить Бога послать духовника бесстрастного и святого. Необходимо и самому постоянно изучать Священное Писание и творения святых отцов, особенно деятельные, и по ним проверять учение наставника. Ложное и чуждое преданию святых отцов следует отвергать, чтобы не прельститься, поскольку много бывает прелестников и лжеучителей. Руководитель ко спасению должен иметь в себе дух и разум Священного Писания, а если и сам он воспринял Божественное просвещение, то надо благодарить Бога за дарование такого наставника. Когда же он ни того ни другого не имеет, то лучше к нему совсем не ходить, а со смирением прибегать к Богу, от чистого сердца считать себя недостойным и руководствоваться Священным Писанием. Духовным отцом надо выбирать того, о ком достоверно известно, что он человек совершенный и искусный, не имеет заблуждений, много времени провел в подвигах, стяжал духовное вeдение и украшен множеством добродетелей.

       Если найдется наставник действительно богомудрый и искусный, то необходимо совершенно отвергнуться себя и своих пожеланий, во всем ему повиноваться и не прекословить, чтобы не препятствовать ему насаждать добродетели. Повеления его и советы надо считать как бы Божиими и дорожить ими, так как сказано в Священном Писании: «Имже несть управления, падают аки листвие, спасение же есть во мнозе совете» (Притч. 11, 14). То, что ученику кажется истинным и спасительным, не всегда таково на самом деле. Художник и простец по-разному судят об искусстве. Первый руководствуется наукой, а второй – правдоподобием, которое очень редко соответствует истине. Когда корабль обуревается волнами и накреняется, кормчий повелевает плывущим сесть на потопляемую сторону, оставив возвышенную. И хотя несведущим кажется, что лучше сделать наоборот, все больше доверяются кормчему, чем своим мнениям, так как на опыте убеждаются в необходимости повиноваться искусству имеющего власть. Также и вверившие другому свое спасение должны отвергнуть свои помыслы и правдоподобные суждения и повиноваться наставнику, считая его суждения более правильными. Отвергшийся самочиния и самоугодия, если что-либо и кажется ему духовным и богоугодным, не исполняет этого по своей воле, так как истинное послушание состоит в том, чтобы не верить себе и во всем благом. Послушнику прежде всего следует искренно верить своему духовнику и повиноваться ему как Христу, во исполнение слов Господа: «Слушаяй вас, Мене слушает…» (Лк. 10, 16). Исполнение своей воли вредит духовному преуспеванию, поэтому надо ее всегда добровольно отсекать без понуждения к тому духовным отцом. Послушание есть необходимое основание безмолвия, и от него происходит смирение. Если начало неискусно, то и все отвержено, и кто в начале иноческого пути несколько «хромает» в делании послушания, тот плохо кончит и не увенчается победным венцом. Поэтому, чтобы переплыть «великую добродетелей пучину» и достичь тихого пристанища бесстрастия, надо держаться послушания. Тогда не страшны никакие бури и даже сам диавол не сможет повредить.

       По правилам общежития иноку нужно полностью повиноваться своему игумену (духовнику), от которого и постриг принял, и без сомнения исполнять все, что он говорит. Но если не по силам будет повелеваемое, положив поклон, надо просить прощения. Полезно каждый день исповедовать помыслы духовному отцу, слова его принимая как из Божиих уст. Также надо иметь мудрость, чтобы не поддаваться раздражительности и из-за нее не потерять дерзновения в невидимой брани, поскольку развращенная воля, не отсекаемая добровольно, привыкла гневаться на начинающих ее обуздывать. Злая ярость, разгоревшись, погубляет разумение брани, которое мало кто со многим трудом может стяжать.

       Прекословие пастырю бывает причиной мысленной и вечной смерти, так как в руке его жизнь и смерть пасомого. После откровения помыслов и чистой исповеди нельзя противоречить духовному отцу, так как объявивший тайны сердца своего послушанием и смирением надеется избавиться от всякого томления и мучения благодаря силе Таинства Покаяния. Кто об этом постоянно помнит, тот никогда не огорчится от наказания, или научения, или от обличения. А впадающий в прекословие и неверие своему духовному отцу и учителю еще живой низводится в глубину ада и бывает домом сатаны и всякой его нечистой силы, так как он непокорный и сын погибели. Бесы радуются, когда кто-либо противоречит духовному отцу, а кто перед ним смиряется, даже до смерти, тот удивляет ангелов и делает дело Божие, уподобляется Сыну Божию, исполнившему послушание Своему Отцу, даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2, 8). Ничто так сильно не вредит человеку и не радует бесов, как утаивание помыслов от духовника. Послушник должен об этом постоянно помнить и каждый день так усердно молиться Богу: «Боже и Господи всех! Всякаго дыхания и души имый власть, Един исцелити мя могий, услыши моление мя окаяннаго, и гнездящагося во мне змиа наитием Всесвятаго и Животворящаго Духа умертвив, потреби: и мене нища и нага всякия добродетели суща, к ногам святаго моего отца со слезами припасти сподоби, и святую его душу к милосердию, еже помиловати мя, привлецы. И даждь, Господи, в сердце моем смирение и помыслы благи, подобающыя грешнику согласившуся Тебе каятися, и да не вконец оставиши душу, единою сочетавшуся Тебе, и исповедавшу Тя, и вместо всего мира избравшу, и предпочетшу Тя: веси бо Господи, яко хощу спастися, аще и лукавый мой обычай препятствием мне бывает: но возможна Тебе, Владыко, суть вся, елико невозможна суть от человек».

       Нельзя оставлять духовного отца, если чувствуется польза от его наставлений. Необходимо пребывать в его любви и ни в коем случае не осуждать его, не злословить и не слушать клеветников, иначе Господь прогневается и вычеркнет из Книги Жизни. Послушник должен быть не судьей дел духовника, а исполнителем его заповедей. Бесы обычно показывают недостатки духовного отца, чтобы сделать послушника глухим к его словам, некрепким и боязливым на брани. Они внушают помыслы недоверия к наставнику, и, расслабив плохо повинующегося, отлучают его от всякой добродетели, и делают отступником от монашеских обетов. Особенно завидуют бесы пребывающему в покорности и всякие придумывают козни, чтобы лишить духовного руководства. Они возбуждают раздражение и ненависть к отцу, его советы представляют как пустословие, обличения же как стрелы и мысленно говорят послушнику: «Зачем же ты, будучи свободным, стал рабом, и к тому же рабом немилостивого, неразумного и невежды, нерассудительного и яростного человека, ничем не лучше тебя самого?» Затем они показывают, как спасительно устраивать гостиницы, посещать больных и проявлять милосердие к несчастным, или похваляют подвиги иноческие в молчании. Так бесы сеют в сердце злые плевелы, стараясь любым способом извлечь инока из духовной ограды его наставника, и, если смогут это сделать, ввергают его мятущуюся душу в пагубную бурю. Приняв его как пленника в свою власть, они заставляют следовать их злой воле. Поэтому монаху необходимо помнить обет иноческий и пребывать в послушании духовному отцу, не бояться его обличений и укоров, не внимать своим злым помыслам, не быть дерзким и самовольным, но терпеливо совершать свой подвиг, положив в сердце слово Господне: «Претерпевый же до конца, той спасется» (Мф. 24, 13).

       Как золото очищается в огне, так и монах очищается от своих злых навыков, разжигаемый покорением, страданием и разными скорбями для исполнения Божественных заповедей. Научившись послушанию, он бывает весь светел и становится достойным небесных сокровищ и блаженного пребывания там, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но веселье непрестанное и благоухание.

Оглавление

О молитве

       Молитва – это беседа и восхождение ума к Богу. Как хлеб является пищей тела, так и молитва есть пища ума. Она превосходит все добродетели, и у стяжавшего истинную молитву бывает радость больше всякой иной радости. Кто богослов, тот истинно молится, и кто истинно молится, тот богослов. Ум человека, молясь Иисусу Христу, легко отгоняет лукавых духов; если же он на себя понадеется, то легко падает. Во время искушения или раздражения чем-либо или когда захочется сказать что-либо недостойное, надо вспомнить о молитве и о суде Божием, и сразу же бесчинные пожелания прекратятся. Что говорится или делается без молитвы, то оказывается или погрешным, или вредным. Молитва истинная приводит к сокрушению сердца, любви к ближнему, возрастанию кротости и безгневия. А помыслы похоти, клевета и ненависть к ближнему противоположны молитве. Отомстивший обидчику с трудом будет молиться. Поэтому хотящий молиться должен отвергнуть всякую ложь и не проклинать никого, иначе будет напрасно трудиться. Если во время молитвы будут приходить помыслы, побуждающие гневаться на ближнего как бы по справедливой причине, необходимо сразу их отвергать, поскольку ярость и злопамятство помрачают око ума и повреждают устроение молитвы. Гневающийся на молитве не имеет оправдания, поскольку он подобен хотящему хорошо видеть и засоряющему свои глаза.

       Кто решил прилежно молиться, должен приготовиться к нападениям бесов и терпеливо переносить их удары, ибо они, как дикие звери, будут уязвлять все тело и употреблять всякие козни. Помолившись как подобает, надо ожидать мести бесов и мужественно хранить плоды молитвы. Необходимо придерживаться такого правила – не только делать, но и хранить. Если же не стеречь ум от лукавых помыслов, то напрасны будут труды молитвы. Прилежащий чистой молитве услышит шумы, топот, вопли и биения бесовские. Во время таких искушений надо иметь краткую, но непрерывную молитву. Завидуя и желая повредить молящемуся, бесы возбуждают многие страсти и помышления о разных вещах, влагают помыслы о будто бы нужных делах. Ум бывает окрадываем, когда на память приходят мечтания давних дел, новые попечения или лицо оскорбившего. Поэтому во время молитвы надо стремиться сделать свой ум как бы глухим и немым.

       Бывает, что бесы подталкивают окончить молитву другими словами или внушают молящемуся измененные стихи так, чтобы получилась хула. Этими и подобными ухищрениями они пытаются ввергнуть в уныние, малодушие и погубить плоды молитвы. В таких случаях нужно запастись терпением, остановиться там, где постигло пленение ума и усердно начать все сначала.

       Лукавый не иначе может прельстить душу, как только мечтаниями и помыслами. В мысленной брани бесовские мысли невидимо сплетаются с человеческими. Поэтому нужно горячо молиться Господу Иисусу Христу, чтобы отогнал бесовские мысли.

       Святые отцы различают несколько видов помыслов в зависимости от их значения и влияния. Прилогом называют помышление чего-либо доброго или злого, которое еще не влечет за собой ни воздаяния, ни осуждения. Прилогом, приносимым диаволом, является представление в уме некой лукавой и богоненавистной вещи. За прилогом следует сочетание, то есть беседа с помыслом, ведущая к согласию с ним или отвержению. В зависимости от того, богоугодный ли будет сделан выбор, сочетание влечет похвалу или небольшую укоризну. Потом идет борение ума с помыслом. Оно заслуживает венец или муку, если повлечет грех на деле. Охотное согласие с помыслом называется сосложением. От него происходит пленение, насильно понуждающее сердце к исполнению помысла. Когда же страстный помысл часто пребывает в сердце, происходит страсть, которая в силу навыка невольно заставляет совершать грех. Она, несомненно, подлежит или соразмерному покаянию, или будущей муке.

       Помыслы могут происходить от самого человека, от бесов или от ангелов. Естественные человеческие мысли не имеют ни глубокого познания духовных тайн, ни чрезмерного порока. Бесовские помыслы влагают в душу помышления чувственных вещей и обязательно влекут к какому-либо греху: предлагают утеху, богатство и славу, побуждают к греховной, страстной любви, или блуду, или к безрассудной ненависти, злопамятству или порицанию кого-либо. Например, воспоминания о золоте склоняют к сребролюбию, хищению и разграблению или, наоборот, побуждают ненавидеть творение Божие. Ум может и естественным образом вспоминать происходившее, но если воспоминания приносят ярость и похоть более естественной меры, значит, они наводятся бесами. Ангельские помыслы испытывают сущность вещей и духовный смысл происходящего. Они выбирают средний путь между крайностями и отделяют правильное намерение от окружающих его шести сетей диавольских, расставленных выше и ниже, справа и слева, внутри и снаружи спасительного пути. Выше находится возношение, то есть желание познать что-либо только своей мудростью, ниже – неразумие, справа – отвращение от вещей и ненависть к ним, слева – неразумное пристрастие, внутри – невежество и леность, снаружи – любопытство и лукавство.

       Невозможно войти в сердце греху, если он не толкнет сначала в дверь сердца мечтанием лукавого прилога. Если ум бывает внимателен и противоречием и призыванием Господа Иисуса отгоняет прилог, то его не постигнет никакая напасть. Поэтому важно в самом начале распознавать бесовские прилоги и сразу их отвергать, отсекая тем самым и все происходящие от них лютые последствия. Благие же прилоги следует исполнять на деле, чтобы тело и душа имели навык в добродетели.

       Начало молитвенного делания – отгонять греховные прилоги при их появлении, середина – когда ум пребывает только в словах молитвы, а совершенство – некое восхищение ума к Богу. Истинная молитва бывает, когда ум хранит сердце, находится внутри его и из глубины сердца воссылает молитвы Богу. Все помышления и чувства должны собираться, а ум не должен рассеиваться, поэтому надо удаляться от всякой суеты. Для очищения ума нужны пост, бдение, пение, чтение, безмолвие и прочие телесные делания. Ум же без плача очиститься не может. Мешающие молитве воспоминания о содеянном, виденном или сказанном можно пресечь, если потрудиться, молиться со слезами и не исполнять свою волю. У Бога надо просить: «Да будет воля Твоя» (Мф. 6, 10), поскольку Он всегда хочет благого и полезного для души, а человек не всегда понимает, что для него будет лучше.

       Плач в молитве есть великое оружие, и, чтобы не впасть в самомнение от радости молитвы, нужно избрать себе в удел утешительную печаль (радостопечалие). Свободная от прелести Иисусова молитва³², влагающая огонь в землю сердца, сопровождается теплотой, попаляющей страсти как терния, дающей душе тишину и радость. Эта теплота не приходит ни справа, ни слева, ни свыше, но струится в сердце, наподобие источника воды от животворящего Духа. И не надо бояться стяжать ее, если некоторые и совратились в прелесть, повредившись умом от гордости, своеволия и превозношения. Не живущие в послушании, простецы ли они или ученые, не в состоянии избегнуть самомнения и страдают в одном из двух: они или впадают в прелесть, если будут себя принуждать и окажутся неисправимыми, или если будут нерадивыми, то в течение всей своей жизни останутся чуждыми духовного преуспевания. А кто ищет Бога со смирением, живя в повиновении, непорочно, удаляясь человекоугодия и вопрошая искусных, тот благодатию Христа никогда не пострадает и от бесчисленных искушений, воздвигнутых бесовским полком.

       Внимательная молитва даруется тому, кто живет в послушании духовному отцу, поскольку послушание делает всякого беспечальным и беспристрастным к миру, если только нашел он учителя истинного и незаблуждающегося. От послушания разрушаются все изобретения и хитрости бесов, которыми они ухищряются привлечь ум ко многим и различным помыслам. Тогда ум со властью своевременно истязует помыслы, всеваемые бесами, с великим искусством отгоняет их и чистым сердцем молится Богу. Следует стараться иметь чистую совесть к Богу, к духовному отцу и к другим людям и вещам.

       Ум приближается к настоящей молитве, когда, стремясь к Богу, постепенно удаляется от всего чувственного, воспоминаний и помышлений, исполняется благоговения и радости. Святой Дух сострадает человеческой немощи и к нечистым еще приходит, и если найдет ум, старающийся истинно молиться, находит на него и все окружающее его ополчение помышлений прогоняет. Некоторые движениями тела водворяют в ум помыслы, Господь же, наоборот, в сам ум входя, дает ему разум и умом укрощает невоздержание тела.

       Внимание должно быть так неразлучно связано с молитвою, как тело с душой. Как некий страж, внимание противостоит лукавым помыслам, приходящим в сердце, а за ним следует молитва, которая истребляет все лукавые помыслы. И если молящийся вниманием хранит чистую молитву, то преуспевает. Бесы боятся чистой молитвы. Их ужасает не количество псалмов, но согласие ума со словом и слова с чувством. Поэтому надо стремиться молиться не по привычке, а с чувством каждый раз. Чувство же молитвы есть внимание с благоговением и сокрушение с исповеданием согрешений.

       И увеличение количества молитвословий приносит пользу, если при этом нет спешки и сохраняется внимание. Но качество молитвы оживляет душу и является причиной ее плодов. Качественно молится умом тот, кто рассматривает смысл Божественных Писаний и получает от них святые мысли, которыми восходит к созерцанию небесных благ. По действию Святого Духа проливает он тогда ручей слез, вкус которых несказанно сладок. Когда же видны плоды качества молитв, то уместно и полезно увеличить и количество их. Без качества же количество становится бесполезным, так как приносит только телесное обучение, но не дает никакого приобретения. Если внимание не стережет и не хранит молитву от лукавых помыслов, она оскверняется и молящийся бывает непотребен и неуспешен.

       Невозможно, чтобы мысль оставалась праздной и не была борима помышлениями, тайно и тонко приходящими. Но каждый имеет власть принять и пребывать в них или отвергнуть и отогнать. Поэтому исправление мысли зависит от произволения и тщания человека. Кто разумно и часто поучается закону Божию, молится псалмами и молитвами, поминает Царство Небесное и огонь геенны, в том злых помыслов становится все меньше и меньше, и они не находят в нем места. Если же человек предает себя мирским попечениям, суетным и праздным беседам, то в нем умножаются злые помыслы. Как водяная мельница не может остановиться, и хозяин определяет, что на ней молоть, чистые хлебные зерна или плевелы, так и ум не может остановить поток помыслов, но человек выбирает дать ему духовное поучение или осквернять себя нечистыми мыслями. Будучи всегда движущимся, ум отличается неустойчивостью не по природе, но располагается ко круговращению вследствие беспечности и от начала грехопадения усвоил склонность к рассеянности. Отклонившийся и удалившийся от Бога ум всюду водится, как пленник, и не может остановиться (в сердце), пока не подчинится Богу, пока не будет удержан Им и не соединится с Ним радостно, молясь часто и терпеливо. Стеснение дыхания удерживает ум от рассеянности, но лишь отчасти. Когда же в сердце наступит действие молитвы, тогда оно совершенно удержит ум около себя, образует его и не допустит до пленения.

       Некий брат Иоанн просил наставления у святого Филимона, что ему делать, когда ум его парит и обходит разные места. Авва Филимон ответил: «Эта страсть происходит оттого, что еще не имеешь совершенной любви к Богу и познания Его. Иди и в мысли твоей со страхом и трепетом говори: "Господи Иисусе Христе, помилуй мя!" Имей в сердце твоем эту молитву всегда: когда ешь, беседуешь с кем-либо, в келлии, на пути. Пусть не будет праздным ум твой, но невидимо поучается и молится. Так возможешь понять глубины Божественного Писания и скрытую в нем силу и дать непрестанное делание уму и исполнишь апостольское слово: Непрестанно молитеся (1 Сол. 5, 17). Храни сердце твое, чтобы не принять лукавые помыслы и даже любые суетные и неполезные, но всегда сердце твое пусть поучается псалмами или молитвой: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!" И при пении будь внимателен, чтобы, произнося устами одно, не парить мыслию в другом. Не обленись и не вознеради, но перед сном сотвори в сердце многие молитвы и противоборствуй помыслам. Подвизайся изо всех сил и не попусти мысли твоей воспринять чуждые помыслы, но засыпай, поучаясь умной молитвой и псалмами. Говори же и святой символ православной веры перед сном, поскольку правильное богословие есть источник и хранение всех благ. Если пребудешь в непрестанной молитве и поучении Писаниям, откроются у тебя умные очи души, и будет ей великая радость. Если днем или ночью сподобит тебя Бог чистым умом внимательно помолиться, то не смотри на свое правило, но сколько есть сил стремись прилепляться к Богу, и Он просветит твое сердце в духовном делании».

       Невозможно очистить сердце от страстных помыслов и отогнать врагов без частого призывания Иисуса Христа³³. Помыслы отбегают как бы палимые огнем от непрестанной молитвы, которая есть постоянное призывание Господа Иисуса Христа во всякое время и на всяком месте, даже во время беседы, приема пищи или какого-либо дела, по заповеди апостола: «Непрестанно молитеся» (1 Сол. 5, 17). Молящемуся надо беречь зрение от впечатлений и, опасаясь прелести, не смотреть на небо, чтобы враг не обольстил ум, показав в небе что-либо. Приходящее во время молитвы понимание некоторых вещей приносится диаволом, и его не следует принимать, чтобы не погубить большее. Разумение вещей помогает человеку во время искушения и уныния, но на молитве вредит. Желательно сдерживать дыхание легких и не дышать без необходимости, так как слышание вздохов омрачает ум и рассеивает мысли. Во время молитвы нельзя обращать внимание, вникать и останавливаться на помыслах, восстающих или преобразующихся в уме, хотя бы являлись и добрые объяснения некоторых вещей. Побороть и оттеснить помыслы можно, если постоянно без перерыва призывать Господа Иисуса Христа, сдерживая дыхание и заключая ум в сердце. Поэтому преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Иисусовым именем бей врагов, ибо ни на небе, ни на земле нет никакого более крепкого оружия».

       Мечтание сильно сопротивляется чистой молитве. Оно подобно некому бесовскому мосту, по которому проходят нечестивые убийцы и смешиваются с душою, делая ее жилищем бесплодных и страстных мыслей. Не отринет страстных воспоминаний человек, если не будет для этого употреблять усилия. Необходимо победить похоть постом и бдением, ярость укротить долготерпением, незлобием и незлопамятностью. От этих двух страстей рождаются едва ли не все помыслы, ввергающие ум в погибель. Невозможно эти страсти победить, не отвергнув совершенно наслаждение пищей, богатство, славу и свое тело, которое необходимо изнурять. Надо стараться подражать бедствующим в море и выбрасывающим вещи из-за бурного ветра и натиска волн. Но поступать нужно благоразумно и не делать ничего напоказ, перед людьми. Иначе из-за злого духа тщеславия постигнет другое кораблекрушение, хуже первого.

       Молящийся должен бороться с воображением, стремиться не принимать помыслов ни благих, ни лукавых и не допускать в уме никаких образов – ни Божества, ни чего-либо другого. Если ум себя ощущает, то он не в Боге, а в себе, но к Невещественному и приступать надо невещественно. Ибо Божество «неописанно и безпредeльно, не количественно, безвидно и необразованно». Так и ум, хотящий истинно и чисто молиться Богу, должен быть «безвиден, необрaзен, невоображeн, безстрастен, невещeствен, нестяжателен, необразовиден, невообразителен, необразован, некачествен, неколичествен, несмущeн, безпристрастен, недвижим и никакоже что приeмлющий». Не нужно помышлять ни о чем земном, но в глубоком мире и совершенной тишине беседовать с Богом.

       Бесы стараются представить молящемуся некие образы, чтобы он подумал, будто это что-то Божественное. Они преобразуются во что хотят для того, чтобы прельстить. Следует опасаться прелести, не представлять никаких образов на молитве и советоваться с искусными. Нельзя стремиться увидеть какой-либо образ – ни свет, ни огонь, ни ангела, ни Христа чувственно, ни другого чего-либо. Иначе можно принять волка вместо пастыря и враждебным бесам поклониться. Необходимо заключать мысль только в словах молитвы и с сокрушением просить Бога: «Да будет воля Твоя» (Мф. 6, 10) во всех начинаниях. Кто устами молится, а умом блуждает, какую приобретает пользу? Молящийся одними устами молится воздуху, а не Богу. Бог же внимает уму, а не словам, как люди. Поэтому святой апостол Павел говорит: «Хощу пять словес умом моим глаголати, да и ины пользую, нежели тмы словес языком» (1 Кор. 14, 19).

       От многого пения происходит смущение, так как, когда ум тратит всю силу на пение, он расслабляется, становится немощным и невнимательным на молитве. А если не давать уму отрады пения, то может произойти расслабление и нерадение. Больше преуспеет соблюдающий меру во всем, по слову премудрых, и чередующий непродолжительное пение с безмолвием. Когда же ум внимательно (чисто) молится, не следует петь. Вкусившему благодати чистой молитвы лучше умеренно петь, а больше над умной внутренней молитвой трудиться. Пение с восклицанием голоса символизирует мысленный вопль и дано на случай лености и духовного невежества для возобновления истинного настроения. Разленившийся должен много петь или читать деятельные писания святых отцов. Корабль не требует весел, когда ветер надувает паруса, так как ветер доставляет благоприятное дуновение к незатруднительному переплыванию соленого моря страстей. По остановке же в безветрие корабль приводится в движение веслами. Чистая молитва подобна кораблю, движимому ветром, а несовершенная молитва нуждается в помощи «весел» – пения.

       В храмах принято петь молитвословия и тропари ради немощи людей, чтобы сладостью пения и неразумные и ленивые как бы нехотя увлекались молитвой к Богу. А имеющие разум молятся умом и преуспевают в богомыслии. Пение есть врачевство немощи, а безмолвие – совершенство ума.

Оглавление

Борьба с духами злобы

       Диавол ненавидит Бога, но не может с Ним бороться, поэтому хочет погибели людей, созданных по образу Божию, думая этим отомстить Богу. Он смотрит, что творит Бог для спасения людей, и подобное, но по противоположности, делает для их погибели. Так диавол вместо пророков посылает лжепророков, вместо апостолов – лжеапостолов, создает вместо закона беззаконие, вместо добродетелей – злобу, вместо всякой правды – всякий грех и вместо правильных догматов – мерзостные ереси.

       Всякая брань с падшими духами сводится к духовной молитве. Она является главным оружием против демонов и сильно им ненавистна, для людей же спасительна и благодатна.

       С живущими в миру нечистые бесы ведут брань, относящуюся в основном к делам и вещам, а пустынников, из-за отсутствия вещей, искушают помыслами. Пустынникам же намного труднее бороться, и им более всего необходима чистая молитва. Преподобный авва Филимон провел в различных пустынях более 70 лет, терпя от духов злобы многочисленные искушения. Опыт научил его всю надежду возлагать на Бога и непрестанно молиться.

       В духовной брани бесы применяют разнообразные коварные приемы. Вот некоторые из них. Когда ум молится уже чисто и бесстрастно, лукавые духи начинают нападать не «слева», а «справа». Они внушают некие приятные чувства и показывают свет, чтобы пробудить страсть тщеславия. Не боримый в это время плотскими и нечистыми страстями человек начинает принимать за Божественные явления, предлагаемые хитрым бесом. Иногда демоны внушают помыслы, и тут же побуждают прекословить и молиться против них, и сами уступают, чтобы человек прельстился и возмечтал о себе, будто начал побеждать помыслы и устрашать бесов.

       Нечистые духи могут коварно отступать, чтобы христианин успокоился и оставил сердце свое без внимания. Тогда они внезапно нападают и низвергают душу во всякое согрешение, лютейшее первых грехов, о прощении которых человек молился. Бывает, что демоны намеренно обращаются в бегство, но оставляют позади себя «резервный полк». И если кто возомнит себя победителем и выйдет из града – молитвы, подвигшись на гнев, то окажется посреди врагов. Иногда злые духи разделяются как бы на два отряда. И когда подвижник ищет помощи против одних, входят другие в образе ангелов и прогоняют первых, чтобы прельстить.

       Есть лукавый демон, который утром беседует с мыслью и разными воспоминаниями и попечениями старается сделать ум рассеянным. И когда ум мало-помалу удалится от ведения Бога и добродетели, тогда нападает на него дух любодеяния, или гнева, или печали. После нечистых помыслов бесы часто влагают и помыслы попечения, чтобы отвлечь от молитвы. Также они стараются возбуждать чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, злопамятство и прочие страсти, чтобы ум, одебелев в них, не мог как подобает молиться.

       Если все же бес не сможет воспрепятствовать молитве праведного, то старается повредить уже помолившемуся: или на гнев его толкает, истребляя плоды молитвы, или возбуждает нечистые пожелания, оскорбляя ум. Бесы мстят и тому, кто помог другому, завидуя его приобретению.

       Враг не всегда явно противоборствует. Но когда хочет вовлечь кого-либо в великий и тяжкий грех, сперва побуждает совершать малые и незаметные: прежде прелюбодеяния – частое и сладострастное воззрение, прежде убийства – небольшой гнев и прежде помрачения мысли – малое пристрастие.

       Деятельно подвизающихся демоны покушаются низринуть в глубину осуждения, научая из внешних нравов ближнего выводить лукавые подозрения, которые бывают ложны и губительны. Иногда духи злобы препятствуют совершать удобные и легкоисполнимые добродетели, а понуждают творить что-либо непосильное или несвоевременное. Молчаливым и отшельникам они внушают желание общего жития, преуспевающих же в послушании привлекают к делам безмолвников. Так демоны пытаются разрушить и ту и другую добродетель, поскольку для преуспевания нужно знать во всем меру и время.

       Если бесы внезапно появятся в воздухе, желая навести ужас, не надо бояться и смущаться от их угроз, но прилежнее молиться. Они устрашают, испытывая, обращают ли на них внимание или совершенно презирают. Тому, кто предстоит в молитве Богу Вседержителю, Создателю и Промыслителю вселенной, неразумно бояться комаров и жуков (бесов), забыв непреоборимый страх (благоговение) перед Творцом, Которого вся боятся, и трепещут от лица силы Его (2 Пар. 36, молитва царя Манассии). Ибо заповедуется: «Господа Бога твоего да убоишися» (Втор. 6, 13).

       Некий святой так усердно молился в пустыне, что совсем не обращал внимания на бесов. Они даже поднимали его в воздух и трясли, но не могли оторвать его ум от горячей молитвы.

       Духи злобы больше всего бояться креста, который христиане носят на шее, Таинства Крещения и Таинства Причащения. Причастники соединяются со Христом, и если бы они затем сохраняли себя от всякого греха, то ни один бес не мог бы оскорбить их. Также бесы очень боятся Божественной благодати, особенно когда она изобильно изольется на очищающихся поучением Священным Писанием и молитвою. Тогда не дерзают демоны приблизиться, но покушаются мечтаниями устрашать, и смущать, и отводить от дел бдения и молитвы. Завидуют они даже краткому отдыху и не дают уснуть. Непобедимым оружием против диавола являются смирение и мужество, любовь и милость.

       Ненависть к демонам очень помогает спасаться и совершать добродетели. Но кто не возращает и не укрепляет в себе эту благую ненависть, сластолюбивым духом расслабляясь, постепенно увлекается к порочной дружбе с грехом. Эту дружбу, или, лучше сказать, неудобоисцелимую гангрену, Врач душ исцеляет оставлением, попуская страшно пострадать от бесов. И снова душа возвращается к первоначальной ненависти, научаясь говорить ко Господу: «Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми» (Пс. 138, 22). Совершенною ненавистью ненавидеть бесов может только тот, кто отвергает сластолюбивые и греховные помыслы.

Оглавление

О прелести

       Великая противница истины, влекущая к гибели людей, есть прeлесть. Само слово «прeлесть» (греческое plani) в христианской письменности³⁴ всегда означает «заблуждение», «обольщение», «обман в высшей мере», «совращение от злого духа». Для прельщения новоначальных и своевольных бесы развертывают вокруг них сети помыслов, гибельных мечтаний и приготовляют рвы падений. Диавол многих свел с высоты жития в глубину смерти. Бывали случаи, когда люди пребывали в пустыне более 50 лет, сильно изнуряли себя и стяжали воздержание, превосходили других своими подвигами и добродетелями, но поползнулись в тягчайшее падение потому, что не слушали советов отцов и братии, впали в самомнение, за которым обычно и следует прелесть. Они прельстились своей волей и допустили горделивую мысль, что за свои богоугодные труды достойны высших откровений и сверхъестественных дарований. Некоторые дерзко и неразумно подвергали свою жизнь опасности, думая, что Бог должен чудом избавить их от беды, другие приняли демона за ангела света и повиновались диавольским повелениям.

       Начало и причину прелесть имеет в гордости. Нет ничего удивительного в том, что некоторые прельщаются и впадают в заблуждение и после многих трудов. Ибо память о Боге, или умная молитва, выше всех родов деятельности и является главой добродетелей. Кто же дерзко и нагло, не имея надлежащего устроения, хочет войти к Богу и пытается стяжать Его в себе, легко умерщвляется бесами за самонадеянность и тщеславие. Однако часто, милосердствуя, Господь не попускает искушения, ожидая, когда человек сам увидит опасность высокого мнения о себе и исправится прежде, чем бесы над ним посмеются. Для стяжания высших духовных состояний необходимо долготерпение и смирение, особенно же повиновение и вопрошение опытных. Иначе незаметно можно вместо пшеницы пожать терние, обрести горечь вместо сладости и вместо спасения погибель. Только сильные и совершенные могут противоборствовать бесам и постоянно простирать на них мечь духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 17). Немощные же и новоначальные избегают смерти, пользуясь благоговейным бегством, со страхом отрекаются брани, не смея прежде времени бороться.

       Отчетливо постигнуть истину и быть чистым от противоположного благодати – труд великий, так как диавол обычно показывает свою прелесть в виде истины, выдавая лукавое за духовное. Поэтому желающий достичь чистой молитвы должен руководствоваться наставлением искусных и оплакивать всегда свои грехи, скорбя о них и страшась адских мучений и отпадения от Бога. Когда диавол видит плачущего о грехах, тогда не пребывает с ним, не вынося приходящего от плача смирения. Если же кто с самомнением мечтает достигнуть высокого, допускает честолюбивые и горделивые пожелания, такого диавол легко связывает сетями, как своего служителя.

       Ум, движимый тщеславием, покушается в образах описать Божество. Это есть начало прелести. Кто хочет с Богом быть и не прельститься, пусть избегает любых мечтаний и, если увидит чувственно, или умом, или во сне какой-либо образ – Христа ли или по-видимому ангела, или облик кого-нибудь другого, или свет, или огонь, – или услышит голос, никогда не должен принимать ничего подобного. Многие по неведению пострадали от этой прелести вражьей. Нужно опасаться принимать какие бы то ни было видения, и уму нельзя попускать воображать что-либо, чтобы не получить большого вреда и избежать прелести.

       Если и благое будет видение, надо пребывать не веруя и негодуя на него прежде вопрошения искусных и многих испытаний, потому что часто сатана преобразуется во ангела светла (2 Кор. 11, 14) и прельщает человека. Ум свой надо постоянно сохранять бесцветным, безвидным и бесформенным³⁵. Часто явления попускаются ради испытания произволения человека, куда оно приклонится. Увидевший что-либо мысленно или чувственно, даже если оно и от Бога, и принимающий без вопрошения сведущих, легко прельщается, как воспринимающий все необдуманно. Новоначальному надо быть внимательным к сердечной деятельности, как необманчивой, все же другое не принимать до победы над страстями. Кто, опасаясь прелести, ничего не принимает без вопрошения наставника и многого испытания, тот не подлежит осуждению, хотя бы явление было и от Бога, но, наоборот, похваляется как премудрый. Так святой Самуил, сподобившись Божественной беседы, не поверил своему помыслу, но спросил старца Илия и получил от него наставление, как ответить Богу. Впрочем, спрашивать надлежит не всех, а только тех, кто блистает добродетельной жизнью.

       Требуется много рассуждения, чтобы различить доброе от злого. Нельзя сразу принимать явление за Божественное, но надо медлить, испытывать и рассуждать. Действия благодати имеют определенные свойства, а бесовские им прямо противоположны. Демон не может укротить страсти, не может подать ни кротости, ни тихости, ни смирения, ни ненависти к миру и всего того, что приходит от благодати. Но по действию диавола возникают гордость, высокоумие, страхование и всякое зло. Поэтому надо смотреть, к чему побуждает и что приносит явление, и определять, откуда оно пришло. Например, свет бесовский огневиден и дымоват, подобен чувственному огню. Если у человека страсти усмирены и душа очищена, то ему не сладостен этот свет, и он гнушается им. А Божественный свет наполняет душу радостью и весельем, делает ее кроткой и человеколюбивой. Лукавый дух прелести наполняет ум яростью, ожесточает и помрачает сердце, творит возношение, боязнь и страх и понуждает произносить слова нелепые и хульные. Кто одержим этим духом, часто гневается, нет в нем благовония смирения и молитвы, но всегда хвалится своими добродетелями и тщеславится. А Святой Дух собирает ум, делает его внимательным и смиренным, приводит память смерти, грехов и вечного мучения, очи наполняет кротостью и слезами. В сердце тогда бывают тишина и плоды Божественного Духа: радость, мир, долготерпение, благость, милосердие (Гал. 5, 22) и христоподражательное смирение. Благодатное явление не устрашает, но со всякой кротостью к душе приближается, исполняет духовного веселья, хотя бывают и благие сны, приносящие скорбь и слезы.

       Во время молитвы из сердца может исходить теплота, и если она попаляет страсти, рождает в душе покой и радость, и ум пребывает чистым и как бы прилеплен ко внутреннейшей глубине сердца, то это воистину благодать. Она вселяется в глубину ума, и сердце никогда не сомневается в ее Божественном происхождении. Если же появляется сомнение или скверные, блудные помыслы, то это признак присутствия лукавых духов, которые могут действовать на сердце только снаружи, извне. Как говорят святые отцы, все привходящее в душу, чувственное или духовное, как скоро сомневается в нем сердце, не принимая его, возникает не от Бога, а посылается врагом. И если ум будет увлекать некая невидимая сила, надо противиться и не верить этому, поскольку Божие является не так, а самовластно и неожиданно. Святой ангел имеет власть от Бога и приходит, когда человек даже во сне не хочет что-либо видеть. А кто стремится увидеть ангела, за свое возношение увидит беса, который является по попущению, когда ум бывает расположен и согласен его принять.

       Враг мечтательно изображает как бы духовные вещи и вместо благодатной теплоты наводит свое неравномерное жжение, вместо веселья бессмысленную радость и мокротное наслаждение, отчего явно происходят самомнение и тщеславие. Хотя враг хитро скрывается и старается свое обольщение выставить под образом действия благодати, но опытные имеют духовный вкус, ясно и безошибочно показывающий все как оно есть. Знающие коварство сатаны отличают прелесть от благодати, подобно тому как гортань различает по вкусу пищу. Фридакс³⁶ имеет вид горчицы, и уксус похож на вино, но по вкусу можно различить то и другое. Так и душа, если имеет рассуждение, может распознавать дарования Святого Духа и сатанинскую прелесть.

Оглавление

О рассудительности

       Во всяком деле требуется рассуждение, которое, как свет, показывает время, начало, дело, состояние человека, крепость, разум, возраст, силу тела, немощи, произволение, усердие, сокрушение, навык, невежество, здоровье, нрав, место, привычки, воспитание, веру, расположение, намерение, образование, естественную мудрость, усердие, также намерение Божие, естество вещей, употребление, количество, виды и тому подобное. Делающий что-либо без рассуждения, даже если и много трудится, ничего не может совершить, как говорят преподобные Антоний Великий и Исаак Сирин о подвизающихся в телесных добродетелях и нерадящих о делании ума. То, что безрассудному кажется благим и добрым, на самом деле может быть не таким из-за несвоевременности или по другой причине. Многие исполнители заповедей лишь кажутся идущими вперед, но не достигают цели, потому что шествуют без рассуждения, принимая за верный царский путь сбивающие с него распутья, то есть смежные с добродетелями пороки. Заповеди не допускают ни опустошения, ни излишества, но требуют осуществления богоугодной цели и одной только Божественной воли. В противном случае напрасен труд. А познавший волю Божию и по силе творящий ее малым трудом достигнет цели.

       Однажды собрались старцы к блаженному Антонию и обсуждали вопрос, какая из добродетелей важнее всех и может сохранить инока невредимым от сетей диавола. Каждый высказывал свое мнение. Одни предпочитали пост и бдение, поскольку ими утончаются мысли и стяжается чистота, приближающая к Богу. Другие хвалили нестяжание и презрение своих вещей, избавляющее от мирских попечений. Третьи говорили, что важнее всего подавать милостыню. И еще высказывалось много различных мнений. Блаженный авва Антоний сказал, что все перечисленные добродетели полезны и нужны ищущим Бога, но преимущества ни одна из них не имеет. Многие проводили жизнь в посте и бдении и терпели крайнее нестяжание, так что и дневной пищи себе не оставляли, но потом отпали от добродетели и поползнулись к нечестию, потому что не имели дарования рассуждения. Оно, как некое око души, испытывает помышления и дела и отделяет все лукавое и неугодное Богу. Не имея рассуждения, царь Саул не понимал, что Богу угодно его повиновение святому Самуилу, а не жертвоприношение, и прогневил Бога тем, чем надеялся угодить Ему (1 Цар. 15, 19; 23).

       Рассуждение предвидит сокровенные вражьи козни и заблаговременно отсекает причины их, по слову царя Давида: «На враги моя воззре око мое» (Пс. 53, 9). Признаки его таковы: истинное познание доброго и злого; познание Божественной воли во всех начинаниях; видение своих грехопадений прежде совершения их на деле; понимание демонских ухищрений; познание тайн, сокровенных в Божественных Писаниях и в чувственных творениях.

       Рассуждение учит избегать крайностей и шествовать кратким царским путем ко Христу. Идущий царским путем не уклоняется ни «направо», ни «налево», но удаляется от излишеств и недостатка. Все крайности вредны. Избыток в пище и беседы помрачают ум и ослепляют его попечениями, также продолжительный пост и бдение возмущают мысль. Все, что не служит для спасения души или телесной жизни или бывает больше необходимого, препятствует духовному преуспеванию. Злом являются не пища, а чревобесие; не имения, а пристрастие к ним; не слова, а празднословие; не радости мира, а невоздержание; не любовь к родственникам, а нерадение о благоугождении Богу; не богатство, а сребролюбие; не вино, а пьянство; не начальство, а любоначалие и т. п. Всякое духовное делание проходит между шестью сетями, которые находятся справа и слева, сверху и снизу, внутри и снаружи. Этими сетями являются чрезмерные труды и нерадение, превозношение и отчаяние, боязнь и дерзость. Чтобы не потерпеть от них вреда, нужно держаться середины, то есть соблюдать во всем умеренность. Умеренному деланию нет цены, оно избавляет от всех сетей, когда соединено со смирением и терпением.

       Истинное рассуждение рождается от смирения. Для стяжания рассуждения необходимо не только дела, но и помышления открывать духовному отцу и ни в чем не верить своим помыслам. Сам бо сатана преобразуется во ангела светла (2 Кор. 11, 14), а всеваемые им помыслы неискусные принимают за правду. Исповедь же и открытие помыслов духовнику избавляют от всех сетей диавола, делают немощными злые помыслы и сподобляют дара рассуждения.

Оглавление

Грехопадения и покаяние

       Христианин всеми силами должен стремиться не впадать в грех; если все же согрешит, следует сразу восстать в добром подвиге. Согрешив в чем-либо, надо примириться с опечалившим или опечаленным и каяться от души, плакать и себя укорять, а впоследствии быть внимательнее. Хотя бы и тысячекратно происходили падения – тысячекратно надо восставать. Падение может случиться и у совершенных, но оставаться в нем – значит, окончательно погибнуть. Если впавший в какой-либо грех не печалится по мере согрешения, то он легко снова попадает в ту же сеть. Печаль же о согрешениях вменяется вместо чистого делания от благодати. Но кто, надеясь на покаяние, продолжает грешить, тот сам себя обманывает и может внезапно умереть, не успев покаяться. Покаяние есть дверь милости Божией. И без входа в эту дверь невозможно обрести милость, вси бо согрешиша, и лишени суть славы Божия: Оправдаеми туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе (Рим. 3, 23–24). Благодать покаяния рождается в сердце от веры и страха. Чтобы достигнуть рая любви Божией, надо переплыть смердящее море страстей мира сего на корабле покаяния, имея гребцом страх. Если же нет этого гребца, плывущий утопает в смердящем море.

       Пока монах со слезами и молитвою к Богу держится своего чина ангельского образа, он считается стоящим, хотя бы и многократно уязвлялся грехом. Как мужественный воин на переднем крае битвы, инок, принявший раны, но не отступивший, будет больше похвален, чем убежавший и потому не пострадавший. Если инок благочестив и смиренномудр, не дерзок и не превозносится надмением, но имеет сокрушенное сердце и считает себя рабом никуда не годным, то его согрешения лучше правды мирских людей. Монаху легко отмыть от грязи свою одежду, а Господу несравнимо легче очистить его от всякого порока, хотя бы он и каждый день согрешал по причине искушений. Только он не должен отступать от иноческого чина, а устремляться к Богу и исповедоваться Ему с дерзновением и благочестивым бесстыдством. Инок может очистить свою совесть, непрестанно плача с великим стенанием и призывая Господа Иисуса Христа, и тогда будет жить с Ним.

       Чаша искушений милосердно подается Богом для исцеления недугов страстей в соответствии со степенью болезни. Искушения заставляют человека быть внимательным, чтобы заградить источник злых помыслов и дел, из-за которых и происходят искушения для исправления нерадивых. Частые искушения побуждают к частому трезвению, а от него постепенно рождается видение брани, которому последует непрестанная Иисусова молитва и немечтательная сладостная тишина ума. Избегают частых искушений только смиренные, познавшие свою немощь и считающие себя недостойными всякой чести, утешения и покоя.

       Согрешить легко всем, а покаяться не всем удобно, поскольку грех приводит к отчаянию и духовной смерти. Впав в грех, не надо забывать человеколюбия Божия. Бог может помиловать немощных, которые не удаляются от Него, но всегда полагают начало покаянию. Необходимо научиться у Господа Иисуса Христа смиренномудрию, у святого царя Давида – покаянию, у святого апостола Петра – плачу и помнить о вреде отчаяния. Отчаиваться хуже, чем согрешать. Малодушный Иуда, предатель, отчаялся, поэтому диавол к нему подошел и возложил на шею петлю. А святой апостол Петр, камень твердый, хотя и был низведен страшным падением, однако не ослабел и не отчаялся, но принес Господу горькие слезы от скорбящего и смиренного сердца. Видя это, диавол сразу же от него далеко убежал как палимый пламенем. Поэтому никому нельзя отчаиваться, если завистью лукавого будет низведен и до последней глубины ада. Хотя бы и до основания разрушился дом души, созданный из различных камней, добродетелей, Бог не забудет бывших трудов и подвигов, только надо иметь благочестие, сокрушение и положить новое основание добродетелей и трудов. Тогда Господь восставит от грехопадения и даст лучшую и совершеннейшую твердость с теплотою горящего духа, чтобы со смирением человек воздвиг новый дом добродетелей, светлейший прежнего.

Оглавление

Воздержание языка

       Одно благое слово некогда скверного разбойника сделало чистым и святым и ввело в рай, и один только неуместный глагол воспрепятствовал боговидцу Моисею войти в обетованную землю. Поэтому не надо считать несдержанность языка малым грехом. Любители празднословия и злоречия затворяют себе Царство Небесное. Хорошо сказал некий премудрый муж: «Лучше есть пасти от высоты на землю, нежели от языка». И святой апостол заповедует: «Да будет всяк человек скор услышати, и косен глаголати» (Иак. 1, 19). Одно слово праздное может удалить ум от памяти Божией. Ум помрачается и бывает бесплодным, когда вслух или мысленно говорит мирские слова или когда человек предает себя суете.

       Не следует внимать многим беседам, но только полезным и благочестивым. Так к жизни и свету вечному возвращаются люди. Благие и боголюбивые мужи присутствующих перед ними людей обличают во зле, а заочно никого не укоряют и другим не позволяют этого делать. В беседах не должно быть никакой строптивости. Разумных людей украшают скромность и целомудрие. О благочестии и благом житии не стоит говорить со многими, не потому, что кто-то будет завидовать, но некоторые могут посмеяться над благочестием и похулить его. Подобный любит подобного себе. Слова о подвижничестве имеют не много слушателей. С нерадивыми лучше не говорить, так как не этого хочет Бог для спасения человека. Нужно избегать частых бесед даже с друзьями. Если же кто заметит вред от разговоров с какими-либо людьми, то не должен впредь приближаться к ним, и друзей следует иметь только помогающих спасаться. С лукавыми и сварливыми не надо общаться и не надо жить с ними, поскольку они к Богу не приближаются и не пребывают в Нем. Если кто-то любит спорить и препираться против истины, то надо прервать с ним разговор, так как он окаменел сердцем. Как лучшее вино портит плохая вода, так добродетельных житием и мыслию растлевают злые беседы.

       Ничего нет смутительнее многословия и злее невоздержанного языка. И кто может описать все душевные потери от разговоров! То, что каждый день инок созидает, многословие разрушает. Собранное с большим трудом быстро расточается от невоздержания языка, которое есть неудержимое зло. Поэтому следует положить предел разговорам и беседовать только тогда, когда это необходимо.

       Если в бане часто открывают двери, то выпускают из нее жар. Так и монах, когда хочет много говорить, если и доброе все говорит, вратами уст выпускает сердечную теплоту и лишается чистейших мыслей. Слова беспокоят душу и вносят в нее некий мятеж. От этого инок теряет благодать Святого Духа и молитвенное настроение. Все благое бежит от многословия, так как оно – причина беспокойства и всякого мечтания. А благовременное молчание есть мать мудрым помыслам.

Оглавление

Чтение

       Кто внимает Божественному Писанию, тот получает от него всякое благо, как говорит Господь: «Всяк книжник научився Царствию Небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая, и ветхая» (Мф. 13, 52). Чтение Богодухновенных Писаний для новоначальных есть хлеб Божественной трапезы, укрепляющий сердца их в подвигах добродетели и подающий силу для сражения со страстями и бесами, по слову пророка: «Уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающым мне» (Пс. 22, 5). Средних оно вводит в глубины духа, ниспосылает им премудрость свыше и, как вино, веселит сердца их, так что они говорят: «И чаша Твоя упоявающи мя, яко державна» (Пс. 22, 5). А для приближающихся к совершенству чтение является как бы елеем Божественного Духа, умащающим их душу, и они воспевают: «Умастил еси елеом главу мою… и милость Твоя поженет мя вся дни живота моего» (Пс. 22, 5–6).

       Иначе открывается смысл Священного Писания мирским людям, даже если бы они и знающими себя считали, и иначе инокам, которые стремятся непрестанно молиться и размышляют о Божественных предметах, хотя бы они были невеждами в человеческих учениях. Бог больше открывается простоте и смирению, чем ученым трудам. От суетной же науки Бог отвращается, если в ней нет смирения. Чтение наставлений преуспевших в добродетели помогает научиться неискусным. Парение мысли есть начало грехов, а чтение Божественных Писаний не дает скитаться уму, и оно есть начало спасения.

       Не следует читать то, что не служит богоугождению; если же кто по неведению прочтет что-либо неполезное, то должен стараться поскорее изгладить все из памяти при помощи духовного чтения, которое соответствует его состоянию и служит спасению души. Иноку надо читать творения тех авторов, которые деятельно подвизались, были просвещены благодатью и стяжали Божественный разум. Их писания могут, по апостолу, низложить всяко возношение взимающееся на разум Божий… (2 Кор. 10, 5). Ничего же другого читать не следует, ибо зачем принимать духа нечистого вместо Духа Святого. Каждый приобщается тому духу, которым проникнуто писание, хотя неискусные этого и не видят. Прочитывать нужно то, что касается безмолвия и молитвы, например книги следующих преподобных и богоносных отцов: Иоанна Лествичника, Исаака Сирина, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова и ученика его Никиты Стифата, Исихия пресвитера, Филофея Синайского и других. А повествования, удаляющие ум от молитвы, нужно отложить, как не соответствующие намерению инока.

       Кто почувствует, что молитва его ослабла (от усталости), тот пусть возьмет книгу и внимает духовным поучениям. Следует читать в уединении, соблюдая во всем благоразумную меру, не торопясь и не ленясь, но целомудренно, кротко, постоянно, разумно и рассудительно. От чтения Богодухновенных Писаний и размышления о них ум принимает силу и в состоянии крепко молиться, мысль услаждается и появляется горячее стремление к подвижничеству, по слову Псалмопевца: «В поучении моем разгорится огнь» (Пс. 38, 4). Как яства услаждают вкус, так и Божественные слова питают и увеселяют мысль, и подвижник восклицает: «Коль сладка гортани моему словеса Твоя: паче меда устом моим» (Пс. 118, 103). Речи инока должны быть наполнены словами Евангелия и святых отцов. Чтение Богодухновенных Писаний и размышление о них обновляют уставшую от молитвы мысль и возвращают усердие к молитве.

Оглавление

О Святом Причащении

       Каждому христианину нужно иметь правильное понятие о Таинстве Причащения, для чего оно дано и какая в нем польза. Тело человека питается от земли, то есть земной пищей, а душе Бог благоволил дать пищу от Своего Божества. В этом истинная жизнь души. Господь Иисус Христос, воплотившись от Святой Девы Марии, воссоздал таинственно в Себе падшую человеческую природу, крестом и смертью принеся Себя в жертву. Проявляя Свою любовь к людям, Он дает под видом хлеба и вина Свое Пречистое Тело и Кровь для питания души. Человек состоит из двух природ – души и тела, поэтому и рождение у него двойное и двойная пища. Духовное рождение происходит при Святом Крещении, а пищей души является Сам Хлеб Жизни – Господь Иисус Христос, свидетельствующий о Себе: «Аз есмь Хлеб животный» (Ин. 6, 48). Крещение совершается посредством воды и елея, и через них подается благодать Святого Духа. В Таинстве Причащения участвуют хлеб, вода и вино как обычная (естественная) пища тела, но Господь соединил с ними Свое Божество и сотворил их Своими Телом и Кровью. «Тело от Святой Девы воистину соединено с Божеством, не вознесшееся Тело с небес сходит, но сам хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Божию. Если же кто спрашивает: "Как это бывает?" – достаточно сказать, что Духом Святым, как и от Святой Девы Богородицы Духом Святым Себе Самому и в Себе Самом Господь плоть составил, и более ничего не знаем, но только, что Слово Божие Истинное есть, действительное и всемощное, образ же неизвестен».

        Причастник соединяется со Христом телом и душою как с воплощенным Богом, человеку по плоти единосущным. И этот Хлеб и Вино не образ Тела и Крови Христа, но истинные Тело и Кровь Христовы Божественные. Вкушая пищу перед учениками после воскресения, Господь показал, что вещество этого мира соединимо с Его прославленным Телом. В Таинстве же Евхаристии, наоборот, Он дает вкушать Свое Тело, соединяясь с веществом этого мира³⁷. Как вино растворяется во всем человеке, так и причастник Духом Божества напояется и душой освящается. Принимая Святые Дары, человек «смешивается» с Телом Христовым, соединяется с Ним, как тело с главой. Об этом Господь говорит: «Ядый Мою плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает и Аз в Нем» (Ин. 6, 56). Частое причащение способствует очищению души и просвещению ума и тела, помогает в борьбе со страстями и бесами и приводит к бессмертию. Причастник не только стоит рядом с ангелами, архангелами и горними силами, но и невидимо одевается в царскую Христову ризу, бывает облечен в Него и получает духовное оружие. Если же кто умирает вскоре после причащения с чистою совестью, то ради Святых Таин ангелы беспрепятственно возносят его ко Христу. «Причащение Божественных Таин называется приобщение, так как со Христом дарует нам соединение и общников нас творит Царствия Его». «Невозможно по-другому спастись верному и отпущение прегрешений принять, и Царство Небесное получить, если не причащается со страхом и верою и любовию пречистых Таин Тела и Крови». Когда человек сподобится Божественных и Пречистых Таин, тогда необходимо стремиться к наибольшему трезвению и охранению ума, чтобы огонь Божественный истребил грехи, малые и великие скверны. Причастие лукавых духов от сердца отгоняет и просвещает ум, если трезвение, стоя при дверях сердца, отгоняет лукавые помыслы.

        Поскольку это Таинство великое и страшное, от причащающегося требуется величайшее благоговение. Причащение бывает спасительно для тех, кто приступает к нему с чистой совестью; если же кто с лукавой совестью приходит, то заслуживает мучения и казни. Перед причащением необходимо примириться со всеми, не принимать в себя даже прилогов помыслов осуждения или обиды на кого-либо. Научить этому может молитва. Оскверняющие или раздирающие царскую одежду бывают наказаны, тем более не может быть сомнения в том, что принимающие Тело Христово с нечистой совестью пострадают так же, как и те, кто уязвлял Его гвоздями. Это есть огонь, попаляющий недостойных. Поэтому святой Метафраст так молился: «Содетелю, да не опалиши мя приобщением, Огнь бо еси, недостойныя попаляяй, но убо очисти мя от всякия скверны»³⁸.

Оглавление

Отношение к телу и болезням

       Невозможно дружить со змием и в объятиях его носить, также невозможно одновременно прилагать усилия к стяжанию небесных добродетелей и всячески угождать плоти, кроме необходимых потребностей. Как змий уязвляет греющего его, так и тело оскверняет угождающего ему сластями. Даже до смерти нельзя доверять плоти своей, ибо в Священном Писании говорится: «Cущии же по плоти, Богу угодити не могут. Вы же несте во плоти, но в духе, понеже Дух Божий живет в вас» (Рим. 8, 8–9). Телу надо давать делание по силе, а весь подвиг обратить к уму, телесное бо обучение вмале полезно: а благочестие на все полезно есть… (1 Тим. 4, 8). Подвизающиеся только телесно иногда побеждаются чревобесием и многоспанием, пристрастием и празднословием, а иногда возмущают свою мысль продолжительным постом, бдением и чрезмерными трудами. Но кто заботится об уме, тот молится, богословствует и может совершить всякую добродетель. Мудрый человек стремится свести к минимуму свои потребности, чтобы быть беспопечительным для соблюдения заповедей, по слову Господа: «Не пецытеся» (Мф. 6, 25; 34).

       Когда инок может трезвенно молиться, он не должен касаться рукоделия. Если же появляется уныние, нужно взяться за рукоделие, так как оно помогает отгонять все бесовские напасти. Безмолвник не должен никого отягощать своими нуждами, а, наоборот, подавать немощным от делания рук своих.

       Всегда надо быть готовым к смерти, но к телу так относиться, чтобы жить много лет. Первое отсекает помыслы уныния и делает человека усердным, а второе сохраняет тело здоровым и соблюдает равномерность в воздержании.

       Болезни естественны и свойственны телу, как тленному и вещественному. Страдая телом, надо терпеть и Бога благодарить, а не укорять. Кто скорбит во время телесных напастей оттого, что не может наслаждаться земными благами, тот порабощается похотями тела и не желает оставить житейских вещей. Если же инок благодарно переносит болезни, то он близок к бесстрастию и даже смерти не боится, так как она введет его в жизнь вечную. Болезни полезны обучаемым добродетельной жизни. Они усмиряют разжжение плоти, истощают ее, утончают земное мудрование и делают душу более крепкой, по слову святого апостола Павла: «Егда бо немощствую, тогда силен есмь» (2 Кор. 12, 10). Но насколько недуги полезны новоначальным, настолько они вредны преуспевшим в трудах добродетелей и поднявшимся к небесным видениям. Последним болезни препятствуют совершать духовные подвиги и печалью возмущают душу.

       Нет ничего зазорного в том, чтобы призывать врачей во время болезни и лечиться посредством человеческого искусства. Однако не следует только на людей возлагать надежду исцеления, но и на истинного Врача – Иисуса Христа. Пребывающим в монастыре или в городе полезно обращаться к врачам, чтобы не тщеславиться и не впасть в искушение диавольское. А живущий в пустынном месте с двумя или тремя единомышленниками, не имея возможности призвать врача, должен с верою молиться Господу об исцелении своих недугов и в терпении стяжать добродетели.

Оглавление

Учительство и священство

       Некоторые иноки, по послушанию духовному отцу или священноначалию, управляют другими, и если они остаются в повиновении у духовника, отсекают свою волю и сохраняют предания святых отцов, это служит им во спасение. Кто не по своему желанию стал наставлять иных, тот должен себя тщательно испытать, может ли он учить делом больше, чем словом, и своей жизнью показывать ученикам образец всякой добродетели. Священник должен быть, во-первых, чист не только телом, но и душою и не быть причастным никакому греху; во-вторых, смирен и внешне и внутренним устроением души и должен Самого Господа стяжать в сердце своем и молитвы Ему приносить с дерзновением. За подначальных следует подвизаться не меньше, чем за себя, так как придется ответить за них пред Богом. Все святые старались оставить учеников своих не меньшими себя в добродетелях. Прежде начальствования необходимо приобрести твердый навык в добродетелях. Не надо спешить управлять другими, представляя почтение учеников и прославление мирскими людьми, но следует размышлять о возможных бедствиях. Без вреда наставлять других может только покоривший все страсти. Кто победил врагов, должен обратить душевные силы к обучению избыточествующих делами злобы. Преуспевших в подвижничестве и смиренномудрых святой пророк Исаия увещает расковать мечи свои на орала и копья на серпы (Ис. 2, 4). Но когда страсти еще действуют и восстает плотская брань, следует бороться со страстями и не выпускать из рук оружия. По неопытности или высокоумию взявшимся начальствовать пророк советует: «Разсецыте рала ваша на мечы и серпы ваша на копия…» (Иоил. 3, 10), поскольку нет никакой пользы от земледелия, если плодами завладеют враги. Поэтому прежде всего необходимо стяжать бесстрастие удалением от вещей и людей, и тогда можно управлять другими и устраивать дела без вреда для души, по причине совершенного беспристрастия. Все святые до рукоположения отсекали свою волю. А кто дерзко покушается взойти на степень священства, будет осужден. Если присваивавшие себе гражданский сан без царского повеления подвергались великому наказанию, то намного больше осудятся дерзающие на Божие дарование священства без Его повеления. Такие надеются получить покой и честь и не понимают, что пастырь должен иметь бездну смирения и идти на смерть за пасомых.

       Кто хочет очистить дела приходящих к нему, в некоторой степени и сам приобщается к скверне. Купель, омывающая руки людей, принимает в себя грязь. А рассуждающий о страстях и других от них очищающий неизбежно оскверняет свой ум памятью о различных видах гнусных дел. Легкомысленные люди, не познавшие сладости безмолвия, стремятся управлять другими, но от этого не получают никакой духовной пользы. Они связывают свой ум житейскими попечениями и привлекаются к земным вещам. Отрицательные стороны должности начальника показывает ветхозаветная притча о том, как деревья выбирали себе царя (Суд. 9, 8–15). Просили деревья маслину царствовать над ними, но получили ответ: «Еда оставивши тучность мою, юже во мне прослави Бог и человецы, пойду владети древами?» (Суд. 9, 9). Также отказались смоковница ради своей сладости и лоза виноградная ради своего вина. Терние же, дерево бесплодное и колючее, восприняло начальство и сказало: «Приидите и внидите под сень мою: аще ли же ни, да изыдет огнь из терния и пояст кедры ливанския» (Суд. 9, 15). Как в притче плодовые деревья больше радовались своим плодам, чем достоинству начальствования, так и имеющие в себе плоды добродетелей ради их сладости часто отказываются управлять другими. А неискусный и бесплодный, как терние, наставник приносит подчиненным бедствия бесполезными распоряжениями и сам страдает от их неповиновения. Неискусность учителя губит учащихся. И нерадение учеников повергает в скорбь учителя, особенно когда они ослабевают от его невежества. Начальнику необходимо хорошо знать, что требуется для исправления подначальных, а они должны его во всем слушаться, иначе все будут бедствовать. Управление животными часто бывает успешно, так как не встречает сопротивления стада. Людьми же труднее всего управлять из-за различия их нравов и лукавства сердца. Взявшийся за это сложное дело должен незлобиво переносить прегрешения других и учить долготерпеливо. Однако кто попускает послушнику противоречить, тот помогает ему прельститься и отвергнуть обеты повиновения. Есть такой духовный закон: со страхом Божиим учащий и наказывающий согрешающего стяжает в себе добродетель, противоположную согрешению; а поносящий другого по злопамятству и зложелательству сам впадет в подобную страсть.

       Кто принял жребий управления братией, тот должен стоять на страже благочестия и обличать пороки, не боясь противников. Если подчиненные повинуются, то начальник будет иметь от Бога награду за их добродетели. А прекословящих следует прощать, по слову Господа: «Отпущайте, и отпустят вам» (Лк. 6, 37). Однако в каждом конкретном случае надо избирать то, что приносит больше духовной пользы. Не слушающегося с первого слова не стоит принуждать, но духовное приобретение, которое он отверг, лучше взять себе, поскольку незлобивый начальник будет иметь большую награду, чем исправляющий насильно. Когда же вред одного распространяется на многих, нельзя долготерпеть, но надо заботиться о благе и спасении многих.

Оглавление

Заключение

       В данной работе главное внимание уделено собиранию и систематизации святоотеческого предания, касающегося основных сторон духовной жизни. Эта работа призвана облегчить чтение и изучение славянского «Добротолюбия», о котором часто восторженно говорят, но, к сожалению, немногие его читают из-за неудобопонятного языка. Возможно, данный труд может быть полезен и как практическое руководство.

       По своему замыслу «Добротолюбие», этот «цветник духовный», составлялось в качестве учебного руководства (или учебной хрестоматии) по «художеству» христианского подвига. Составители и издатели как греческой, так и славянской редакции, «включая в сборник наиболее насыщенные и почитаемые произведения, заведомо не ставили перед собой ни научно-эдикционных, ни теоретических богословских задач»¹. Поэтому в книге встречаются некоторые ошибки и неточности. Например, в Житии преподобного Никиты Стифата говорится, что он «бе в лето от Рождества Христова тысяща трех сотое, ученик Симеона Новаго Богослова ближайш»². Но он жил в XI в. и был современником Великого раскола 1054 г. Эта ошибка не исправлена и в последнем, афинском издании греческой «Филокалии» 1982–1992 гг. Иногда неправильно цитируется или дается ссылка на Священное Писание. В издании славянского «Добротолюбия» 1902 г. (и повторяющем его изд. 2000 и 2001 гг.) в текст внесены изменения, затуманивающие смысл. Так, в первой книге Петра Дамаскина одна из глав названа «Яко слово Божие не есть благочестие»³, а в первом издании 1793 г. написано «Яко слово Божие не есть многословие»⁴, что точнее соответствует греческому заголовку «Oti ouk esti polilogia o logos tou Theou»⁵. Это говорит о том, что текст изданий неидентичен, но у автора не было возможности до конца исследовать этот вопрос. Текстология славянского «Добротолюбия» является отдельной большой темой, и ею пока никто не занимался⁶. Прояснение темных мест подобно реставрации иконы и требует значительного времени. Поэтому в настоящее время еще не все текстологические вопросы решены до конца. Например, неизвестно, насколько изменила переводы преподобного Паисия правка редакторами в Александро-Невской и Троицкой семинариях. По мнению некоторых исследователей, они «более мешали, чем помогали»⁷.

       Поскольку «Добротолюбие» является сборником творений различных авторов, в нем часто встречаются повторения. Например, первую главу творения Евагрия монаха «Главы о различии страстей и помыслов» точно воспроизводит преподобный Феодор Едесский в «Деятельных главах» (главы 61–62). Окончание «Послания к Николаю иноку» преподобного Марка Подвижника цитирует преподобный Никифор монах. Святитель Каллист и преподобный Игнатий Ксанфопулы цитируют 31-ю главу святителя Диадоха Фотикийского. В «Слове к Феодулу» преподобного Исихия пресвитера главы 57, 58, 59 буквально совпадают с главами 101, 103, 104 творения «О законе духовном» его современника, преподобного Марка Подвижника. Бывают повторения мыслей и внутри одного произведения. Святые отцы часто повторяют о необходимости призывания Господа Иисуса Христа (непрестанной Иисусовой молитвы) для борьбы со страстными помыслами и стяжания благодати. В настоящей работе обобщаются сходные места из «Добротолюбия», поэтому она, излагая основное его содержание, имеет гораздо меньший объем.

        Данный труд хочется закончить словами составителя Жития преподобного Паисия Величковского: «...Кто может исчесть всех тех, кои пользовались и ныне пользуются в Российских монастырях духовным просвещением от трудов и учения старца Паисия, переданным и передаваемым друг другу? За все оное премилосердый Господь да умножит мзду воздаяния в некончаемом веке блаженному старцу Паисию; а мы, Россияне, должны чувствовать излиянную на нас промыслом Божиим чрез него духовную пользу, не для одного монашества, но и для укрепления всей Православной Церкви. Ибо он, при высоте духовной жизни, был ревностный хранитель догматов и правил святой Церкви, и других учил строгому хранению оных яко самонужнейшему основанию нашего спасения. Воздадим за все сие по силе нашей славу, благодарение и поклонение единому Богу, в Троице славимому и поклоняемому Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь»⁸.

Оглавление

Использованные источники

•        Библия сиречь книги Священного Писания Ветхаго и Новаго Завета: на церковнославянском языке. СПб., 1900 / Изд. 2-е. М., 1997.
•        Святое Евангелие и книги Нового Завета. М., 1995.
•        Добротолюбие, или словеса и главизны священного трезвения, собранныя от писаний святых и богодухновенных отец, в немже нравственным по деянию, и умозрению любомудрием ум очищается, просвещается и совершен бывает. Ч. 1–4. М., 1793–1797 / Изд. 2-е. М., 1822 / Изд. 3-е. М., 1832 /Изд. 4-е. М., 1840 /Изд. 5-е. М., 1851 / Изд. 6-е. СПб., 1857 / Изд. 7-е. М., 1880 / Изд. 8-е. М., 1902 / Изд. 9-е. Бухарест, 1990 / Изд. 10-е. Тутаев, 2000 / Изд. 11-е. М., 2001.
•        Белова О. В. Славянский бестиарий. М., 2000.
•        Библейская энциклопедия Брокгауза. Под ред. Ф. Ринекера, Г. Майера. Кременчуг, 1999.
•        Вигуру Ф. Руководство к чтению и изучению Библии. Т. 1. М., 1916.
•        Григорий Синаит, преподобный. Творения / Перевод с древнегреческого епископа Вениамина (Милова). М., 1999.
•        Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1–4. М., 2000.
•        Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. Т. 1–2. М., 1958.
•        Добротолюбие в русском переводе, дополненное. Т. 1–5. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992 / М., 2000.
•        Древнерусские иноческие уставы. М., 2001.
•        Древние иноческие уставы, собранные свт. Феофаном Затворником. М., 1994.
•        Дунаев М. М. Православие и русская литература. М., 1996.
•        Дьяченко Г., священник (сост.). Полный церковно-славянский словарь. М., 2000.
•        Емченко Е. Б. Стоглав: Исследование и текст. М., 2000.
•        Жизнеописание отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков. М., 1907. Кн. 9.
•        Житие молдавскаго старца Паисия Величковскаго, составленное схимонахом Митрофаном (Переложено с славянскаго на русский язык архимандритом Агапитом Беловидовым). Свято-Троицкая Сергиева Лавра: Изд. Козельской Оптиной пустыни, 1906 / М., 1991.
•        Житие преподобного отца нашего Саввы Освященного // Палестинский Патерик. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1996.
•        Жития святых святителя Дмитрия Ростовского. Месяц май. М., 1908 / Оптина пустынь, 1998.
•        Игнатий (Брянчанинов), святитель. Собрание сочинений в 7-ми томах. Т. 1–7. М., 1993.
•        Иноческое келейное правило. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1997.
•        Иоанн Лествичник, преподобный. О радостотворном плаче // Лествица, возводящая на небо. М., 1999.
•        Климент (Зедергольм), иеромонах. О жизни и трудах преподобного Никодима Святогорца. М., 1865 / Изд. 2-е. СПб., 1988.
•        Кормчая (Номоканон). СПб., 1997.
•        Леонид (Кавелин), архимандрит. Сказание о жизни и подвигах старца Оптиной пустыни иеросхимонаха Макария. М., 1861 / Оптина пустынь, 1995.
•        Леонид (Поляков), иеромонах. Схиархимандрит Паисий Величковский и его литературная деятельность. Магистерская диссертация, машинопись. Кн. 1–2. Ленинград, 1956.
•        Лисовой Н. Н. Две эпохи – два Добротолюбия. (Преподобный Паисий Величковский и святитель Феофан Затворник) // Церковь в истории России. Сборник 2-й. М., 1998.
•        Лобачевский С., священник. Святый Антоний Великий. Одесса, 1906.
•        Последование малаго образа, еже есть мантия. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1998.
•        Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима, епископа Далматинско-Истрийского. Т. 1–2. СПб., 1911–1912 / М., 1994.
•        Правила Святых Вселенских Соборов с толкованиями. М., 1877 / М., 2000.
•        Преображенский А. Этимологический словарь русского языка. Т. 1. М., 1914.
•        Святая Русь. Энциклопедический словарь русской цивилизации / Сост. О. А. Платонов. М., 2000.
•        Серафим (Курчинский), иеромонах. Монастырский мужской общежительный устав. Т. 1. Нижний Новгород, 1910.
•        Серафим (Курчинский), иеромонах. Первый Всероссийский съезд монашествующих 1909 года. Воспоминания участника. М., 1999.
•        Синайский И. Греческо-русский словарь. Ч. 1. М., 1862.
•        Словарь древнерусского языка XI–XIV вв. Т. 1–4. М., 1988–1991.
•        Словарь русского языка XI–XVII вв. Вып. 1–24. М., 1975–1999.
•        Словарь русского языка XVIII в. Вып. 1–10. СПб., 1984–1998.
•        Словарь церковно-славянского и русского языка. Т. 1–4. СПб., 1867.
•        Смирнов П. А. Жизнь и учение преосвященного Феофана. М., 1915.
•        Собрание писем святителя Игнатия (Брянчанинова), епископа Кавказского и Черноморского / Сост. игум. Марк (Лозинский). М.–СПб., 1995.
•        Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. Т. 1–3. М., 1989.
•        Суворов Н. Учебник церковного права. М., 1902.
•        Тахиаос А.-Э. Н. Возрождение византийского мистицизма старцем Паисием Величковским (1722–1794) // Cyrillomethodianum XVII–XVIII. Thessaloniki, 1993–1994. С. 201–227.
•        Творения древних сербских писателей. Писания святого Саввы. Белград– Сремские Карловцы, 1928.
•        Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. М., 1986.
•        Феодор Студит, преподобный. Огласительные поучения и завещание. М., 1998.
•        Флоровский Г., протоиерей. Восточные отцы IV века. Париж, 1931.
•        Флоровский Г., протоиерей. Пути русского богословия. Париж, 1988.
•        Четвериков С., протоиерей. Бог в русской душе. М., 1998.
•        Четвериков С., протоиерей. Молдавский старец Паисий Величковский. Париж, 1976.
•        Яцимирский А. Н. Возрождение византийско-болгарского религиозного мистицизма и славянской аскетической литературы в XVIII веке. Харьков, 1905.
•        Яцимирский А. Н. Славянские и русские рукописи румынских библиотек. СПб., 1905.
•        Philokalia ton ieron niptikon sineranisthisa para ton agion kai theoforon pateron imon en i| dia tis kata tin praxin kai theorian ithikis filosofias o nous kathairetai, fotizetai kai teleioutai. T. 1–5. Afens, 1982–1992.
•        Philokalia ton ieron niptikon. Benetia, 1782.
•         O osios Athanasios o Athoniths. Bios–Tipikon–Paraklitikos Kanon. Agion Oros. 2000.
•        Cavarnos C. St. Macarios of Corinth. Institute for Byzantine and Modern Greek Studies. Modern Orthodox Saints 2. Belmont, 1972.
•        Cavarnos C. St. Nicodemos the Hagiorite. Institute for Byzantine and Modern Greek Studies. Modern Orthodox Saints 3. Belmont, 1974.
•        Kadloubousky E. Early Fathers from the Philokalia. London, 1969.
•        Katastatikos chartis tou Agiou Orous Atho. Agion Oros. 1979.
•        Tachiaos A.-E. N. De la Philokalia au Dobrotoljubie. La creation d’un ‘sbornik’ // Cyrillomethodianum, 1981. № 5. P. 208–213.
•        Tachiaos A.-E. N. O Paisios Belitskofski (1722–1794) kai i askitikofilologiki scholi tou. Thessaloniki, 1984 / Institute for Balkan Studies №73. Thessaloniki, 1964.
•        Tachiaos A.-E. N. The revival of Byzantine mysticism among slavs and romanians in the XVIII century. Thessaloniki, 1986.

Оглавление

Рекомендуемая литература

•        А. П. Схиархимандрит Паисий Величковский // ЖМП, 1972. № 12. С. 62–64.
•        Ганицкий М., священник. Блаженныя памяти отца нашего Паисиа сочинениа // Кишиневские Епархиальные Ведомости, 1881. № 4. С. 571–578 / 1882. № 2. С. 118–131.
•        Ганицкий М., священник. К жизнеописанию старца Паисия Величковского // Кишиневские Епархиальные Ведомости, 1883. № 4. С. 103–111 / № 8. С. 278–290.
•        Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. М., 1847 / Изд. 3-е. М., 1892
•        Иннокентий (Павлов), иером. Старец Паисий Величковский и его духовная и литературная деятельность // Доклад на 2-й международной конференции, посвященной тысячелетию Крещения Руси. «Богословие и духовность Русской Православной Церкви». М., 1987.
•        Леонид (Поляков), иером. (впоследствии митр.). Литературное наследие Паисия Величковского // ЖМП, 1957. №4. C. 57–61.
•        Леонид (Поляков), иером. (впоследствии митр.). Старец Паисий Величковский как учитель аскетики (1722–1794) // ЖМП, 1956. №10. C. 44–55.
•        Леонид (Поляков), иером. (впоследствии митр.). Схиархимандрит Паисий Величковский (к 160-летию со дня смерти) // ЖМП, 1954. №10. C. 53–59.
•        Макарий, архим. Сказание о житии и трудах преосвященного Гавриила, митр. Новгородского и Санкт-Петербургского. СПб., 1857.
•        Никодим (Кононов), архим. Старцы: отец Паисий Величковский и отец Макарий Оптинский и их литературно-аскетическая деятельность. М., 1909.
•        Никодим, архимандрит. Указатель к пяти томам Добротолюбия. М., 1905.
•        Паисий Величковский и его значение в истории православного монашества // Кишиневские Епархиальные Ведомости, 1898. № 18–24.
•        Паисий Величковский, подвижник благочестия второй половины прошлого столетия // Полтавские Епархиальные Ведомости, 1897. № 22–23. С. 829–846.
•        Паисий, великий старец, схимонах и архимандрит, и ученики его // Домашняя беседа, 1861. № 30–31.
•        Самурян Г. Архимандрит Паисий Величковский // Русский Паломник, 1894. № 49.
•        Тахиаос А.-Э. Н. Возрождение православной духовности старцем Паисием Величковским (1722–1794) // Доклад на второй международной конференции, посвященной тысячелетию Крещения Руси. «Богословие и духовность Русской Православной Церкви». М., 1987.
•        Хибарин И. Литературно-переводческая деятельность старца Паисия (Величковского) // ЖМП, 1956. № 12.
•        Ювиналий, архимандрит. Христианская жизнь по Добротолюбию: Избранные места из творений святых отцов и учителей Церкви. Харбин, 1930.

Оглавление

Церковные правила и традиции, запрещающие пребывание в обителях лиц другого пола и детей

       Церковь имеет свои основные законы, которыми должны руководствоваться и епископы, и клирики, и миряне; иначе будут разрушаться основы духовной жизни, упадет дисциплина и воцарится хаос. И епископы и клирики перед хиротонией дают клятвенное обещание свято соблюдать священные каноны. К сожалению, с конца XVII века правительство стало оказывать сильное давление на Русскую Церковь, изгонять из сознания народа чувства соборности и верности канонам и заменять их слепой покорностью начальству¹. В результате Московский Патриархат постепенно превратился в Ведомство православного исповедания, подчиненное министру Двойного министерства². Это имело печальные последствия в истории и дает о себе знать и в наше время. Многие забыли об обязательности и необходимости соблюдения канонов и, вместо них, стали руководствоваться различными мирскими соображениями, как будто не было совсем церковных Соборов и святоотеческих творений. Что удобно в той или иной ситуации, что более соответствует интересам правительства, то и полагается в основу церковной жизни.

       Один из вопросов, которому уделялось значительное внимание на Соборах и в творениях святых отцов, – это пребывание в монастырях лиц другого пола и детей. Если рассмотреть материалы различных соборов Поместных Церквей, высказывания святых отцов и церковных писателей за все время существования монашества, то станет очевидным, что они все говорят о необходимости строгого запрета женщинам входить в мужские, а мужчинам в женские монастыри. Однако на практике этот общий принцип иногда нарушался, и тогда снова ревнители благочестия начинали бороться за ограждение монашества от соблазнов. Данная проблема актуальна и сейчас, поэтому представляется целесообразным рассмотреть здесь церковные правила, касающиеся этой темы. Обобщая различные источники, можно сделать следующие выводы.

       Со времени появления организованного монашеского жития (с начала IV века) возникали как мужские, так и женские монастыри. Женские киновии (общежития), широко распространившиеся и на Западе, устраивались обычно вдали от мужских. Но иногда появлялись двойные монастыри (dipla monastiria), где могли жить неподалеку друг от друга мужчины и женщины. Возможно, они возникали в тех случаях, когда удалялись из мира люди близкие между собою, например брат и сестра, муж и жена, желавшие иногда видеть друг друга, и когда женщины, за отсутствием всякой другой защиты в пустынных местах, старались держаться вблизи мужских монастырей. Однако уже со времени святого Юстиниана Великого (527–565) начинается борьба церковного законодательства с двойными монастырями и всякое соседство монахов и монахинь строго запрещается³.

       Правила монашеской жизни (одинаковые и для мужских и для женских обителей) говорят о том, что для стяжания евангельского совершенства (что является целью монашеского жития) необходимо всеми возможными способами уклоняться от соблазнов. Уже самые первые монастыри (преподобного Пахомия Великого) ограждались стеной, чтобы монахи как можно меньше сталкивались с миром. Как в мужских, так и в женских обителях очень рано появляются правила, ограничивающие вход или пребывание внутри монастырской ограды любых посторонних лиц, поскольку таинственное внутреннее духовное делание возможно только в уединении и тишине. Часто внутри монастыря выделяется особая территория, предназначенная только для братии, а гостиницы для паломников строятся обязательно вне стен обители.

       В мужском монастыре запрещается вход (и тем более пребывание) любой женщины (замужней или незамужней, мирянки или монахини), независимо от возраста. Нарушающим этот запрет грозит отлучение, а игумену и вместе с ним начальствующим полагается епитимия⁴. Такое запрещение является общим, начиная от простого входа для посещения монахов-родственников, или молитвы в храме в праздничный день, или совершение панихиды о почивших сродниках мужчинах, погребенных внутри монастыря. Не позволяется погребать женщин на территории мужского монастыря. В некоторых монастырях иногда допускаются исключения, например всем разрешается присутствовать на богослужении в воскресный или другой праздничный день.

       На Святую Гору Афон издревле запрещалось приезжать женщинам, а впоследствии и рабочий скот стали завозить туда только мужского пола.

       Монастырские правила строго запрещают вход в обитель юного отрока, не имеющего бороды, даже если он является близким родственником кому-либо из монахов. Строгие канонические прещения и наказания предписываются приведшему его, а также начальствующим в монастыре, если они знали о приходе отрока и не поспешили предотвратить его приход. Это запрещение общее, распространяющееся на любой случай введения за монастырскую ограду безбородого отрока, с целью обучения или исполнения каких-либо работ. Для отроков, желающих монашествовать, устанавливаются особые условия пребывания в монастыре. Еще со времени преподобного Пахомия Великого (с начала IV века) при монастырях устраивались школы для детей, но учащихся держали отдельно от монастырской братии, в особом корпусе-школе за оградой монастыря, под строгим наблюдением опытнейшего в духовной жизни старца.

       Аналогично требуется поступать и в женских обителях. Запрещается входить и оставаться на ночлег внутри монастыря любому мужчине (женатому или неженатому, мирянину или монаху), независимо от его возраста, а также погребать мужчин в ограде монастыря. Исключения делаются в следующих случаях: 1) посещение один или два раза в год близкими родственниками; 2) посещение врачом столько времени, сколько необходимо для лечения; 3) пребывание священника для совершения литургии и других Таинств. Обычно иерей, старец преклонного возраста, останавливается в домике вблизи монастырских ворот; 4) посещение местным епископом для выполнения канонических пастырских обязанностей; 5) мужчины могут производить в монастыре некоторые работы, которые не под силу монахиням по естественным причинам, например строительные и связанные с ними работы, погребение и тому подобное; 6) посещение мужчинами богослужения в праздничные дни.

       Ниже приводятся некоторые цитаты на данную тему из авторитетных источников.

Правило 18-е VII Вселенского Собора

       Безпреткновени бывайте и внешним, глаголет божественный апостол (1 Кор. 10, 32). Но пребывание жен в епископиях, или в монастырях, есть вина всякого соблазна. Сего ради, аще усмотрено будет, что кто-либо имеет рабу, или свободную в епископии, или в монастыре, поручая ей какое-либо служение, да подлежит таковый епитимии: закосневающий же в том, да будет извержен. Аще и случится женам быти в загородных домах, и восхощет епископ, или игумен путь творити тамо: то в присутствии епископа или игумена отнюдь никакого служения да не исправляет в то время жена: но да пребудет особо на ином месте, доколе последует отшествие епископа, или игумена, да не будет нарекания⁵.

       Толкование Зонары: И третье правило Перваго Собора и пятое Шестаго ведут речь о сожительствующих женщинах. И это правило запрещает в епископии, или в мужском монастыре жить женщине, и повелевает подвергать епитимии того, кто держит для какого либо дела женщин в епископии, или в монастыре; а если не изгонит их, то посвященных лиц подвергает и извержению. Но правило хочет, чтобы и в загородные домы, где есть в услужении женщины, епископ или игумен приходили не иначе, как если оне удалятся в другое место, пока не возвратятся оттуда епископ, или игумен. Должно прочитать еще 19-е правило Анкирского Собора.

       Толкование Аристина: Женщинам не должно пребывать в епископиях, или в монастырях. Итак, если кто дерзнет на это, да подвергнется епитимии, а если упорствует, да будет извержен. Но и там, где проходит мимо епископ, или игумен, ни одна женщина не должна служить и являться, но должна удаляться в особое место до отбытия.

       Мы должны быть «безпреткновени… и внешним», по слову божественнаго Апостола (1 Кор. 10, 32); и поэтому женщинам не должно жить в епископиях, или мужских монастырях; но дерзнувшаго иметь в епископии, или в монастыре для какого либо служения рабу, или свободную, отцы постановляют подвергать епитимии; а того, кто не изгоняет их и после наказания чрез епитимию, но позволяет им и еще оставаться в епископии, или в монастыре, определяют извергать. Если же епископ, или игумен отправится в загородный дом епископии, или монастыря, и случайно тут будут женщины, то оне не должны служить, пока епископ, или игумен пребывают там, но должны быть до отбытия их отдельно в другом месте, да не будет нарекания⁶.

       Святитель Никодим, епископ Далматинско-Истрийский в толковании на это правило говорит, что поскольку «причиною всякого сомнения бывает то, если в епископиях и монастырях живут епископы и монахи вместе с женщинами, правило определяет, что этого не должно быть, а если кто-либо дерзнет это сделать, да подвергнется каноническому наказанию, и если будет упорствовать, да будет извержен... Далее, не только в епископиях и монастырях не смеют быть ни под каким видом никакия женщины, но правило запрещает епископам и монахам встречаться с женщинами и тогда, когда во время путешествия остановятся где-либо в доме (за городом) в окрестности епископии или монастыря, и определяет, что в присутствии епископа или игумена (и вообще монахов) ни одна женщина не должна служить, но должна удаляться из дома, пока они не отбудут, а потребную службу пусть исполняют мужчины...»⁷.

Правило 20-е VII Вселенского Собора

       Определяем не быти отныне монастырям двойным, потому что сие бывает соблазном и преткновением для многих. Аще же восхотят некие со сродниками отрещися от мира, и монашескому житию последовати, то мужам отходити в мужеский монастырь, а женам входити в женский монастырь: ибо сим благоугождается Бог. А обретающиеся доныне двойные монастыри, да будут управляемы по правилу святаго отца нашего Василия, и по заповеди его, законополагающей тако: да не живут во едином монастыре монахи и монахини: потому что соводворение дает посредство к прелюбодеянию. Да не имеет дерзновения монах с монахинею, или монахиня с монахом беседовати наедине. Да не спит монах в женском монастыре, и да не яст монахиня вместе с монахом наедине. И когда вещи потребныя для жизни, со стороны мужеской приносятся к монахиням: за вратами оныя да приемлет женскаго монастыря игумениа с некоею старою монахинею. Аще же случится, что монах пожелает видети некую родственницу: то в присутствии игумении с нею да беседует, не многими и краткими словами, и вскоре от нея да отходит⁸.

       Толкование Зонары: Это правило запрещает двойные монастыри. Но не вместе пребывали монахини с монахами в таких монастырях, а жили весьма близко друг от друга, так что обе стороны слышали друг друга. Итак Собор не дозволяет этому быть, так как это возбуждает страстные помыслы, или даже и самыя страсти, и делается соблазном для многих, когда видят, что женщины почти вместе живут с мущинами, по причине крайней близости жилищ тех и других. А если некоторые, говорит собор, захотят отречься от мира со сродниками, то мужи пусть отходят в мужской монастырь, а жены – в женский; ибо так благоугождается Бог, то есть, таким образом благоугодно послужат Богу, живя отдельно и в удалении друг от друга, так что ни друг друга ни возбуждают к страстной жизни, ни для других не бывают соблазном. А все существующие уже двойные монастыри пусть, говорит собор, остаются и пусть управляются по заповеди и уставу Василия Великаго и пусть не живут в едином монастыре монахи и монахини; – а жить здесь значит не то, чтобы вместе есть; но совместное друг с другом пребывание и обращение. И не должны монах и монахиня иметь такого дерзновения друг к другу, чтобы сходиться, когда захотят, и беседовать друг с другом; ни спать не должен монах в женском монастыре, ни вкушать пищу наедине с монахинею; но хотя бы нужно было доставить им из мужскаго монастыря необходимое для жизни, монахи не должны входить внутрь женскаго монастыря, но пришедши к двери должны ожидать вне; а предстоятельница вместе со старицами монахинями должна подойти к двери и принять принесенное. Если монах желает увидеть даже свою сродницу, то пусть видится с нею в присутствии игуменьи и ведет беседу в немногих словах, чтобы скорее удалиться⁹.

Правило 47-е VI Вселенского Собора

       Ни жена в мужеском монастыре, ни муж в женском да не спит. Ибо верные должны быти чужды всякаго преткновения и соблазна, и благоучреждати жизнь свою сообразно с благоприличием и благоприступанием ко Господу (1 Кор. 7, 35). Аще же кто сие учинит, клирик ли, или мирянин: да будет отлучен¹⁰.

Из ответов Московского Стоглавого Собора 1551 г.

       Глава 49. О святых честных монастырех о том соборный ответ по священным правилом:

       А по келиам бы архимандриты и игумены, и строители, и соборные старци, и вся братиа молодых робят голоусых однолично не держали. А которому старцу невозможно будет без служащего быти немощи ради или старости, и архимандриты, и игумены бы посылали к тем старцом братию на службу, единаго или дву, или человека мирскаго в совершенном возрасту, имущаго браду, а голоусых бы робят отнудь в манастырех по келиам не держали и в келии бы приходити к собе не велели¹¹.

       А жонкам и девкам по келиам не ходити и в келии их не пускати. А у которых попов или у диаконов, или у чернецов увидят или вымут жонку или девку в келие, и тем попом и диаконом изверженым быти от священства по священным правилом, а простым чернецом отлученным быти от всякиа святыни по тем же священным правилом.

       А робятом молодым по келиам не жити и по селом с архимандриты и с игумены, и з старцы не ездити¹².

       О том же от царьскаго написаниа. Что робят молодых по келиам не держати, тако же и жонкам и девкам по келиам не ходити никоторыми делы, кроме церковнаго молениа с верою прибегающим по обещанию с мужем или з братом, или с сыном помолитися, и потом из церкви за манастырь исходят. А служебники бы были во всяких службах старци, а слугы бы были монастырскые женаты, а иные – как произволят сверстные, аще хранят чистоту телесную, а жили бы поодаль монастыря. А чернеци бы к ним из монастыря в домы не приходили никоторые ради потребы, а жонки бы и молодые отроки, и девки отнюдь никако же никоторыми дела в монастырь ни входили ни с каким послужением, а входили бы слуги, сверстные и женатые, во время о всяких потребах и о всяких службах монастырьскых, что им повелят и куды их пошлют, они по тому и творят. А архимандриты бы и игумены ни в котором монастыре без соборных старцов и без келаря, и без казначеа ничем не властовалися¹³.

       Глава 82. Ответ о том, что впредь чернецом и черницам в одном манастыре не жити:

       Да на том же соборе прежде нас отцы по священным правилом уложили, что в одном манастыре черньцом и черницам не жити. И мы ныне по тем же священным правилом и по прежеуложенном соборе, что в монастырех жили в одном месте черньцы и черницы, а служили у них игумены, и вперед черньцом и черницам в одном манастыре не жити. А в котором манастыре учнут жити черньци, ино туто служити игумену, а черницам в том манастыре не жити. А в котором манастыре учнут жити черницы, ино у них служити попом белцом¹⁴, а черньцом в том манастыре не жити¹⁵.

Из решений Первого Всероссийского съезда монашествующих 1909 года¹⁶

       Вопрос 13-й. По вопросу о женской прислуге в мужских монастырях и мужчин в женских (сторожа, дворники и др.) постановлено, чтобы при монастырях не было в виде прислуги лиц другого пола, как то: прачек, коровниц и т. п.; в случае, где это невозможно избежать, в крайней необходимости, разрешить иметь коровниц самых благоговейных старушек, но ни под каким видом, молодых, и при условии, если скотский двор вдали от монастыря; прачек же не разрешается держать ни в каком случае, ибо неприлично иноческую одежду мыть женщинам. В монастыре же или около монастыря, в гостиницах монастырских жить и прислуживать женщинам воспретить безусловно под строгой ответственностью настоятеля со старшей братиею¹⁷.

Из правил святителя Никифора Исповедника, патриарха Константинопольского

       Правило 11-е. Не подобает инокиням входити во святый олтарь, ни вжигати свещю и кадило, и украшати и пометати¹⁸.

       Правило 17-е. Монаху дозволено оставить монастырь по трем причинам: 1) если игумен еретик, 2) если женщины (свободно) приходят в монастырь и 3) если дети мирян учатся в монастыре¹⁹.

       Правило 23-е. Монахини не должны причащаться у молодого монаха-пресвитера, когда таковый служит и причащает²⁰.

Из правил преподобного Антония Великого

       4. С отроком и юношей остерегайся начинать беседы, или устанавливать знакомство.

       9. С мирскими людьми не встречайся (дословно – не примешивайся) совершенно и не подражай фарисею, который все делал напоказ.

       10. Женщине к себе подходить не позволяй, и не допускай, чтобы она вступала в твое жилище...

       11. Родственников твоих не посещай, и не позволяй, чтобы они взирали на тебя, и не приходи к ним.

       16. С отроком не говори никогда, поскольку он будет тебе в преткновение.

       28. Церковь, в которую приходит множество людей, не посещай²¹.

Из устава святителя Василия Великого

       Надобно удаляться от всего того, что приближаясь к нам, приводит нам на память страсти, тревожит и смущает разсудок и производит в душе брани и борения. Ту брань, которая невольно постигает нас, выдерживать – дело благоразумия и мужества; но весьма безразсудно воздвигать против себя брани произвольно. В невольной брани получит может быть прощение, если кто и побежден бывает (только да не встретится сего с христианскими подвижниками); а побеждаемый в брани произвольной, сверх того, что бывает осмеян, лишается извинения.

       Посему надобно всего больше избегать бесед и свиданий с женщинами, если не принуждает к свиданию неминуемая какая нибудь необходимость. Да и при встретившейся необходимости надобно как можно скорее поспешить расходиться с ними...

       А если кто говорит, что от свидания и долгаго сожительства с женщинами не терпит вреда; то он или не имеет в себе мужской природы... или если имеет, то будучи погружен в страсти, не чувствует сего по подобию упившихся, или сумашедших, которые в самых тяжких страданиях почитают себя нестраждущими. Но уступим слову, чуждому всякого разума, а именно, будто иный не уязвляется мужскою страстью. Если сам он и не подлежит уязвлению, то не легко ему уверить других, что точно неуязвим. А соблазнять многих, не имея при сем в виду никакого добраго дела, почитаю небезопасным для поступающаго так. При том должно принять во внимание и другое нечто, а именно: хотя мужчина и не терпит вреда от помыслов, но не будет уже спорить с ними в разсуждении женщины, что она также изъята от телесных страстей. Напротив того, будучи слаба разсудком и склоннее к страсти, она нередко терпит уже некоторый вред от того, кто неосторожно имел с нею свидание. И кто сам не уязвляется, тот часто уязвляет, хотя и не знает того. Женщина, часто приходя к подвижнику под видом духовной любви, начинает впивать в себя грех посредством очей, похотливыми глазами пожирать наружность ближняго и нечистыми помыслами растлевать внутреннюю деву...²²

Из жития преподобного Саввы Освященного

       Никому из тех, кто не имел бороды, отец наш Савва не позволял жить в своей общине, ибо опасался соблазнов лукавого. И если принимал кого-либо без бороды, то принимал совершеннолетнего и отсылал его к авве Феодосию... утешал отсылаемого такими словами: «Сын мой, неприлично или, лучше сказать, вредно Лавре иметь у себя брата без бороды. Этот закон положили древние отцы Скита, и мне его передал Великий отец наш Евфимий...»²³.

Из Завещания преподобного Феодора Студита

       Отрекись совершенно женскаго пола, не имей скота женскаго рода для необходимых работ, ни в обители, ни на полях; ибо и из преподобных и Святых Отцев наших, никто сего не делал, и по самой природе это противно (монашескому образу жизни)²⁴.

       Не отворяй ворот обители для входа женщин, кроме великой нужды... Не имей по пристрастию в келлии твоей учеником юношу, но принимай услужение от лица, не подающего повода к соблазну²⁵.

Из устава преподобного Ефросина Псковского, чудотворца

       Да не входят в эту обитель женщины ни в коем случае. Вспоминайте слово Господне: Всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). И святые отцы говорят: «Всякий грех приходит от видения, а где видение, там и помышление и дело неподобное». Преподобный Исаак пишет: «Лучше тебе вкусить яд смертный, чем вместе с женщиною есть, даже если будет тебе мать или сестра по плоти». И святой Маркиан учит: «Лучше с диаволом беседовать, чем с женами блудницами безсрамными, и лучше с диаволом часто пребывать, чем с благообразными женами». Еще никогда не имейте для монастырских работ животное женского пола.

       Так же и детей малых не принимайте в обитель. Ибо некий старец сказал: «Когда увидете детей (в монастыре) возьмите мантии ваши и побегите»²⁶.

Из устава преподобного Иосифа Волоцкого

       Не подобает жить в монастыре отрокам безбородым. Говорил преподобный Исаак: «Братие! Не принимайте детей в киновию, ибо я видел как три церкви опустели в скиту из-за них». И святой Ефрем говорит, что великая есть беда отрочата в общем житии. В Отечнике повествуется, что пришел некогда бес к вратам киновии и, увидев отроча в ней, сказал: «Мне нет нужды здесь быть, потому, что отрок наведет смущение больше, чем я». Не приводит Бог детей в монастырь, но враг наш диавол, чтобы смутить братию, ибо хуже жен отрочата для иноков. Многих опалил ими диавол и вечному огню предал. Поэтому не следует пускать их в обитель ни для какого дела, но устроить особое место за монастырем, где раздавать им хлеб или покупать у них что-либо²⁷.

Оглавление

Устав Афонского Пантелеимонова монастыря 

       Прежде чем знакомить читателя с уставом Афонского Пантелеимонова монастыря, расскажем немного о монастырских правилах вообще. Одним из фундаментальных принципов монашеской жизни является избирание игумена братией¹. На Святой Горе Афон считается совершенно недопустимым, чтобы он был назначен кем-либо извне². Игумен обязательно является и духовником монастыря, и только он может принимать исповедь. Поэтому послушания, полученные от игумена, братия воспринимают не как распоряжения начальства, а как благословение духовника. В то же время не допускается, чтобы власть была сосредоточена в одних руках. Почти все вопросы игумен решает совместно с собором старцев, который заседает регулярно раз в неделю или чаще. В некоторых случаях игумена могут и переизбирать, например если он уклонился в ересь, нарушил монастырский устав, совершил нравственное падение, допустил серьезную финансовую ошибку, часто отъезжает из монастыря, не исповедует братию и если его дела противоречат монашеским правилам и учению святых отцов. Монахи молятся в храме вместе с игуменом на всех службах суточного круга. Исключения допускаются только ради самых необходимых послушаний. Трапеза считается продолжением богослужения, и на ней также должны присутствовать все братия вместе с игуменом. В келлиях держать съестные припасы не разрешается. Денежными средствами распоряжается собор старцев, монахи же не имеют никакой личной собственности. Если монах имеет в чем-либо нужду, то из монастырской кассы ему предоставляются необходимые средства.

       В русских монастырях сейчас, к сожалению, порядки во многом не соответствуют святоотеческим правилам. «Что же прежде и более всего нужно сделать, чтобы поднять монастыри на желательную высоту? На этот вопрос дает прекрасный ответ в Бозе почивший епископ Игнатий (Брянчанинов): "Для учреждения, поддержания и исправления монастырей необходимо, чтобы во главе их стали и стояли достойные мужи, изучившие Священное Писание и писания святых отцов, образовавшие себя по ним, стяжавшие знание деятельное, живое, привлекшие в себя Божественную благодать". Из жития святых мы видим, что на должность настоятелей назначались исключительно иноки высокой по добродетели жизни. Такие настоятели-руководители старались вести по своим стопам и вверенное их попечению братство. Так ли делается в настоящее время при назначении настоятелей в монастырях? Не назначаются ли, напротив, на эту должность большею частью лица, не только не проходившия опытно подвижнической жизни, но даже почти и по книгам не изучившия писания святых отцов о монашеской жизни? И вот такие настоятели, получив начальство над монастырями, начинают, главным образом, заботиться о внешности их. Что же касается наблюдения за братством, то оно поручается почти всецело благочинным, которые в большинстве, будучи такими же неискусными в духовном делании, ограничиваются одним внешним наблюдением за поведением братии. Есть, конечно, духовники, но они большею частью малограмотные, не авторитетны в лице братии и в добавок к этому безсильны в действиях. Не то, конечно, было бы, если бы во главе общежительных монастырей... стали бы мужи истинно монашеского духа. Они прежде всего заботились бы не о внешнем украшении обителей, как о деле второстепенном, но о возвышении нравственной и, следовательно, подвижнической жизни братии...»³. Эти строки были опубликованы в «Московских Ведомостях» в 1909 году, но они актуальны и сейчас. «Следовательно, принимая во внимание вкратце вышеизложенное, должно для поднятия духовной жизни монастырей прежде всего обратить внимание на выбор настоятелей, ибо все в монастыре зависит от настоятеля: каков настоятель, такова и вся братия. Строго воспретить настоятелям иметь отдельныя кухни для приготовления себе пищи, а чтобы всегда ходили на общую братскую трапезу и на общее монашеское правило. Больные настоятели, не могущие итти впереди братии во всех подвигах иноческих, пусть уходят на покой»⁴.

Внутренний устав священной русской киновии Святого великомученика Пантелеимона на Святой Горе Афон

( Перевод с греческого )

        Статья 1

       Наш священный русский киновийный (общежительный) монастырь во имя святого великомученика и целителя Пантелеимона является самоуправляемым, согласно установленному порядку Святой Горы.

       Статья 2

       Игумен⁵ с собором старцев (герондией) составляют высшую власть нашей священной киновии.

       Статья 3

       Игумен, избираемый братией, является пожизненным духовным отцом и начальником киновии. Он должен справедливо решать все духовные и церковные вопросы монастырской жизни (как, например, церковный порядок, пища и посты, духовные наказания и т. п.), руководствуясь церковным типиконом, обычаями монастыря и личной духовной жизнью.

       Статья 4

       В избрании игумена тайным голосованием принимают участие все члены братии, которым исполнилось шесть лет со дня пострига. Порядок избрания определяется установившимися в нашей киновии обычаями и соответствующими статьями Устава Святой Горы⁶.

       Статья 5

       Игумен должен быть постриженником нашего священного монастыря.

       Статья 6

       Собор старцев состоит из двенадцати членов и игумена как его председателя.

       Статья 7

       Члены собора старцев называются проистаменами (предстоятелями). Новые проистамены избираются пожизненно собором старцев по предложению игумена или других членов собора старцев.

       Статья 8

       В собор старцев может быть избран только тот, кто нес послушание в монастыре не менее десяти лет с момента пострига. Предпочтение отдается обладателям церковного и гуманитарного образования, имеющим административные способности и опыт.

       Статья 9

       Собор старцев собирается по приглашению игумена и эпитропов⁷ регулярно каждую субботу, а чрезвычайно – всякий раз, когда возникает необходимость. Решения заносятся в протоколы. Для образования кворума требуется присутствие 2/3 членов, то есть восьми членов и игумена.

       Статья 10

       Собор старцев обсуждает и принимает решения большинством голосов по всем важным вопросам, в том числе требующим денежных затрат. Важными считаются: а) назначение служителей на ответственные послушания; б) договоры с предпринимателями относительно рубки лесов и продажи лесоматериалов; в) значительные закупки продуктов; г) заключение договоров и предоставление займов; д) командирование братии из Святой Горы по делам монастыря; е) строительство и ремонт зданий; ж) переписка с церковными и государственными властями.

       Статья 11

       Члены собора старцев обязаны регулярно являться на собрания, кроме случаев болезни или нахождения в командировке. Систематически не приходящие на собрания после первого и второго замечаний, записанных в протоколе собрания, исключаются из собора старцев временно или окончательно по его решению.

       Статья 12

       Проистамены должны быть во всем образцом и примером истинного члена киновии, посещать храм и приходить на общую трапезу, кроме случаев серьезной болезни или другой уважительной причины. Они также должны с готовностью принимать на себя, насколько могут, возлагаемые на них собором старцев послушания. В ином случае они порицаются согласно решениям предшествующей статьи.

       Статья 13

       Исполнительная власть монастыря состоит из игумена, которому помогает эпитропия (попечительская комиссия их трех человек), с которой он сотрудничает во всех вопросах административного и хозяйственного характера.

       Статья 14

       Эпитропы (члены эпитропии) выбираются cоветом старцев на один год согласно обычаю монастыря на своем заседании 8 января каждого года после предложения игумена или прочих членов cовета старцев. Предпочитаются самые способные, опытные и образованные. Разрешается переизбрание одного и того же лица на следующий год.

       Статья 15

       Эпитропы собираются ежедневно в игуменском (соборном) зале и совместно с игуменом обсуждают все имеющиеся вопросы. Если случается дело, требующее решения собора старцев, или возникает какое-либо несогласие или сомнение, то принимается решение обсудить это на соборе старцев. В ином случае сразу принимаются нужные решения, которые выполняются эпитропией.

       Статья 16

       Эпитропия несет ответственность за верное и своевременное исполнение решений собора старцев.

       Статья 17

       Большая печать монастыря хранится в кассе игуменского зала, ключи от которой находятся у игумена и одного из эпитропов.

       Статья 18

       Кроме общих обязанностей административного характера, первый и второй эпитропы одновременно исполняют и обязанности казначеев. Они имеют ключи от малой казны (кассы), находящейся в соборном зале, получают деньги и производят оплату платежей текущих расходов в рамках, определенных собором старцев. Все поступления и выплаты должны обязательно осуществляться в соборном зале монастыря.

       Статья 19

       Третий эпитроп выполняет обязанности эконома, и под его непосредственным контролем находятся монастырские рабочие, вьючные животные и другие средства перевозки. Он также следит за огородами, виноградниками и другой монастырской собственностью; проявляет особую заботу о лесе монастыря. В этом ему помогает лесничий из монастырской братии.

       Статья 20

        Антипросопос (постоянный представитель) при Священном Киноте избирается собором старцев 8 января каждого года из проистаменов монастыря. Он должен владеть греческим языком и соответствующим образованием, чтобы как следует выполнять свои обязанности. Чрезвычайный представитель избирается собором старцев из своих членов всякий раз после соответствующего указания Священного Кинота, когда речь идет о созыве двухгодичного или удвоенного священного собрания. В избрании чрезвычайного представителя предпочтение отдается уже работавшим в качестве постоянных представителей.

       Статья 21

       Антипросопос должен регулярно информировать монастырь о происходящем в Священном Киноте и о святогорских делах вообще. По экономическим вопросам и вопросам, касающимся нашего священного монастыря, ему необходимо предварительно запрашивать монастырь.

       Статья 22

       Секретарь назначается собором старцев из образованных и способных проистаменов или братий монастыря. Он считается постоянным, но может быть заменен после его отставки или по решению собора старцев. Секретарь составляет официальные письма монастыря, т. е. переписку со Священным Кинотом и священными монастырями Святой Горы, Вселенской Патриархией и правительственными властями; ведет также переписку с предпринимателями и другими лицами, составляет соответствующие соглашения; составляет и хранит списки монахов, удостоверения таможни, документы с полномочиями и тому подобное.

       Статья 23

       Все предусмотренные Уставом Афона казначейские и административные книги под наблюдением казначеев составляются особым казначеем, назначенным собором старцев из проистаменов или братии монастыря, имеющих соответствующие знания и опыт в бухгалтерских и административных делах. Казначей является постоянным, заменяется только после ухода в отставку или по решению собора старцев.

       Статья 24

       В конце каждого года казначеем составляется смета доходов и расходов на следующий год и представляется на утверждение собора старцев.

       Статья 25

       В начале каждого года казначеем составляется отчет о доходах и расходах монастыря за прошедший год, который с квитанциями платежей представляется на утверждение собора старцев.

       Статья 26

       Библиотекарь назначается собором старцев из проистаменов или братии монастыря. Он должен добросовестно выполнять возлагаемые на него обязанности и отвечать за хранение в библиотеке рукописей и печатных изданий согласно соответствующему каноническому распоряжению о библиотеках и т. п.

       Статья 27

       Лекари назначаются собором старцев по предложению его членов или игумена. Они сохраняют свое служение до нового решения собора старцев. Частая замена лекарей считается нежелательной, как не содействующая интересам киновии.

       Статья 28

       Экономы монастырских участков на Святой Горе, Хромицы и Фиваиды, назначаются собором старцев; заменяются после их ухода в отставку или по решению собора старцев.

       Проистаменос нашего подворья в Константинополе назначается собором старцев и должен быть рукоположенным.

       Статья 29

       Принятие послушников и постриг монахов осуществляются игуменом как духовным отцом после утверждения собора старцев. Запрещается вмешательство всякого иного лица.

       Статья 30

       К впавшим в погрешности дисциплинарного или иного характера игуменом или собором старцев прежде всего применяются вытекающие из обычаев монашеской жизни отеческие предостережения и наказания. К неисправившемуся применяется предусмотренная Уставом Афона судебная процедура.

       Статья 31

       Дикэос (исполняющий функции игумена) нашего скита Ксилургу во имя Успения Богородицы избирается пожизненно его братией и утверждается собором старцев монастыря. Ему принадлежит право пользования обрабатываемыми при ските участками, за исключением эксплуатации лесов, которая требует разрешения монастыря. Внутренняя жизнь упомянутого скита управляется его внутренним уставом, утвержденным монастырем и не могущим входить в противоречия с постановлениями Устава Афона.

       Статья 32

       Данный внутренний устав может пересматриваться по решению абсолютного большинства собора старцев после соответствующего предложения игумена или трех членов собора старцев.

       Статья 33

       Для непредусмотренных настоящим внутренним уставом случаев применяются соответствующие распоряжения Устава Святой Горы.

        Статья 34

       Настоящий внутренний устав, утвержденный собором старцев нашего священного монастыря и подписанный его членами, входит в силу с момента его утверждения Священным Кинотом Святой Горы Афон.

       В священном русском монастыре 1 сентября 1947 года.

       Игумен священного русского монастыря Святого Пантелеимона

       ( Архимандрит ИУСТИН cо всею о Христе братией)

       Члены собора старцев:

       Санкционируется подлинность подписей начальником (проистаменом) нашей священной герондии через приложение монастырской печати и подписи игумена.

       Игумен русской священной киновии Архимандрит ИУСТИН

       
Решением Священного Кинота на заседании 14/1 мая 1976 г. утверждается изменение 8 статьи настоящего внутреннего устава следующим образом: «При выборах проистаменов предпочтение отдается обладателям церковного и гуманитарного образования, имеющим административные способности и опыт, вписанным в монахологий и имеющим уважаемое, по крайней мере, однолетнее служение в монастыре».

       Решением Священного Кинота на заседании 18/29 апреля 1986 г. утверждаются апостериори следующие изменения настоящего внутреннего устава:

       1. Заседание 9/18 апреля 1954 г.: решено изменить статью 9, чтобы заседания собора старцев проводить вместо субботы во вторник.

       2. Заседание 15/5 октября 1960 г.: количество членов собора старцев уменьшено с двенадцати до девяти.

       3. Заседание 3/10 января 1968 г.: количество членов собора старцев уменьшено с девяти до шести членов.

       Священный Кинот на вышеуказанном заседании 1986 г. утвердил... объяснения священного монастыря, что по неведению он не поставил в известность Священный Кинот в означенное время, то есть когда были сделаны изменения собором старцев.

Оглавление

Автору можно писать (и заказать книгу) по e-mail:

П р а в о с л а в н а я с т р а н и ц а Н и к о л а я А р д а б ь е в с к о г о

Мы рады любым замечаниям, пожеланиям, информации
Пишите

Н. Ардабьевский

(8-916-315-5305 моб.тел. Москва)